Онлайн книга «Служба ликвидации»
|
– Э! Я не люблю курятины! – живо возразил Сухарик. Зайцев поднялся, как медведь. Неторопливо и многозначительно начал снимать с руки часы… – Давай! Вспоминай скорей! – грозно рявкнул он, всем видом показывая, что его терпение лопнуло. – Вы чего, мужики! – приподнялся парень. – Сидеть! – приказал Зайцев и, схватив арестанта за шиворот, одним движением приподнял его над стулом. Майор не собирался его бить, он просто играл в плохого следователя. Играл хорошо, талантливо и с азартом. Хотя, с другой стороны, с учетом особых обстоятельств ни один прокурор не стал бы поднимать шум из-за недоказуемого мордобоя, если бы это пошло на пользу делу. Сухарик вспомнил, где находится и зачем. – Стойте, стойте! А то передумаю! – крикнул паренек. Майор отпустил его и надел часы. – Я вот еще вспомнил! – пошел «в раскол» Калякин. – После первого допроса Баркас вернулся в камеру и говорит, мол, скажи жене, чтобы посетила бабушку. Она, говорит, мне дорога. Пусть позаботится о ней с умом, тогда всю жизнь в шоколаде будет. Все дословно, как в аптеке! Каледин бросил беглый взгляд на Зайцева – зашифрованное послание? – Ты это точно помнишь? – уточнил полковник, выпуская вверх дым догорающей сигареты. – Он меня наизусть заставил выучить. Десять раз текст переспрашивал, – подтвердил Калякин. – Я вам честно говорю! Без дураков! Признание сработало. Обращались с Сухариком очень корректно, и скоро допрос закончился. Арестант вернулся в камеру почти как домой. Там все знакомо, и даже неприятные соседи вели Себя предсказуемо. Психика быстро приспосабливается к любым условиям. Новое положение только вначале вызывает отторжение. Потом все меняется. Так бывает у всех попадающих в новые условия. Можно ведь жить и в дерьме, оправдываясь, что ты такой не один. К своему положению Сухарик начал привыкать. Хулиган встретил его заинтересованно-настороженным взглядом. – Ну, что спрашивали? – со злой ехидцей в голосе поинтересовался он. – Сказали, что кое у кого языки очень длинные, а серьезным пацанам на воле это может сильно не понравиться, – с напором ответил Сухарик. Внаглую подойдя к шконке Хулигана, он коротко бросил: – Подвинься. Не один тут живешь. Тот почему-то выполнил требование. * * * Уже в третий раз оперативники просматривали фрагмент видеозаписи допроса гражданина Калякина, пытаясь определить в словах Баркаса тайный, зашифрованный смысл. Снова и снова с экрана монитора «SONY» Сухарик испуганно повторял: «…После первого допроса Баркас вернулся в камру и говорит, скажи жене, чтобы посетила бабушку. Она мне дорогб. Пусть позаботаться о ней с умом, тогда всю жизнь в шоколаде будет. Все дословно…» Несколько серьезных мужиков, словно младшая группа детского сада, пытались отгадать загадку. – На первом допросе Лодочников не знал, что его жену убили? – спросил Кузин. – Нет, Юрич ему специально не стал об этом говорить. Мог сломаться раньше времени, замкнуться и вообще… – пояснил Зайцев. – Согласен, – кивнул старший лейтенант. – А бабушка-то у него есть? – поинтересовался Исайкин и выдвинул самое простое предложение: – Чего голову ломать – поехали к ней и спросим: приезжал Лодочников или нет? – Нет у Лодочникова никакой бабушки, – вздохнул Зайцев. – И у его жены тоже нет. И дедушки. Все давно умерли. И вообще это не то. Его родственники в другом городе живут, там же и бабушки похоронены. Он бы не успел за короткое время съездить к ним и вернуться обратно, чтобы сесть в тюрьму. – Нет, мужики, – веско произнес Каледин, покручивая в руке авторучку. – Не в бабушке тут дело. И не в родственниках. Кстати, что у нас по синему фургону? – Пока не найден, – доложил Исайкин. – Лодочников арендовал гараж в каком-то гаражном кооперативе. Милиция прочесывает их все. Проверяются автосервисы, там могут «зализывать» отметины от пуль. Участковые на ушах стоят. Скоро найдем. – А не может речь идти о машине? – подкинул идейку Зайцев. – «Наша старушка» или «наша бабушка» – один хрен. – Может, ты и прав, – за отсутствием других предложений согласился Каледин. – Про машины тоже говорят «наша бабушка». – «Она мне дорога», – повторил сказанное Баркасом Исайкин. – Ясно, что своя машина всякому дорога, но Лодочников это особо подчеркнул. Получается, буквально он сказал, что его машина стоит дороже, чем она стоит. Значит, речь идет не о самой машине, а о ее грузе. – Очень похоже. Как в «Что? Где? Когда?», – согласился полковник. – Тогда с последней фразой вообще проблем нет: «Пусть позаботаться о ней с умом, тогда всю жизнь в шоколаде будет…». Если жена позаботится о «грузе» и выгодно его пристроит – денег будет на всю жизнь, так? – Выходит, что так, – поддакнул майор. – По-моему, это наиболее убедительная и правдоподобная версия, – высказался Исайкин. – Рассчитывать, что какой-то уголовник придумает для малообразованной жены особый код, не приходится, поэтому искать надо машину и груз. – Да, ты прав, – подтвердил Каледин. – Вряд ли тут какой-то секретный код. Скорее примитивщина. Только есть одно серьезное но, которое все мы пропустили. Лодочников мог бы передать свою «маляву» открытым текстом, как это делают уголовники. Они ведь как пишут: «Васек, на признанку не иди. Все вали на Федьку Лоха…» или«Серый, бери все на себя, мы тебя отмажем… С судьей договорились…» Примитив и никаких секретов. Но Лодочников не сделал этого. Почему? – Ну, возможно, не доверял Калякину. Он же его толком не знал, – сказал Исайкин. – Лодочников знал, что мы все будем проверять, – догадался Зайцев. – Вот! – подтвердил полковник. – Значит, не все так просто. Но машину нужно искать. Синий фургон – это надежда. Если мы его не найдем, то… Закончить фразу помешал ровный звон прямого телефона генерала Волкова. – Михаил Юрьевич, зайдите ко мне, – коротко приказал он. – Есть, товарищ генерал, – ответил Каледин. – Расходимся, мужики. Меня на ковер, а вы носами землю рыть. * * * Разговор в кабинете генерала Волкова был трудным и мучительным. Факты вещь неумолимая, и ложились они совсем не так, как колода пасьянса. Карты были сданы, но козыри находились в чужих руках. Выслушав подробную информацию о ходе расследования, генерал устало провел ладонью по лицу. – Я связывался с СВР. Коллеги говорят, что никаких намеков на осведомленность о наших проблемах у противника нет, – сказал Волков. – Однако нет никаких га'-рантий и обратного. Если транскодер и данные о наших спутниках у них, то они просто выжидают. |