Онлайн книга «Сын палача»
«Что, что это?!» — еще раз успел подумать он, прежде чем провалился в небытие. Глава 9
Король умер, да здравствует король! Из лабиринта — Ты как?.. Юрий открыл глаза. Это была Катя. Глаза еще заволакивала муть, но говорить он мог. — Все нормально… — проговорил он. Потом спросил: — Что это было? — Кто-то пустил газ. Не смертельный, усыпляющий. Я первой почувствовала, поэтому вколола себе… У меня там, в авторучке, с другой стороны шприц, в нем такая ампула — она против всех подобных прелестей, тоже в Лондоне снабдили. Я уже собиралась выстрелить, но вдруг почувствовала, что не сумею, и сразу все поняла. Поэтому, прежде чем выстрелить, сделала себе укол. Но он не сразу действует, поэтому выстрелить так и не смогла. Зато видишь, я все-таки первой встала. Тебя я тоже уколола, так что только мы с тобой здесь в сознании. Муть уже уходила из глаз. Юрий огляделся. Вокруг бассейна лежали вповалку люди. Гвардии карликов каким-то образом удалось и улечься строем. «Сенаторы», те, которые не упали в бассейн, распластались на его краю. Но все были, кажется, живы. Явно иная судьба постигла тех, кто свалился в бассейн. У короля перевесил горб, и из воды торчали только ноги. Император лежал на воде лицом вниз. Сквозь грязную воду можно было разглядеть на дне нескольких наяд и «сенаторов». Но те, кого не постигла такая участь, уже начали пошевеливаться, в том числе и Викентий. Хоть он и был крепко связан по рукам и ногам, но Юрий помнил, чего тот иногда стоил, поэтому спросил у Кати: — А нельзя ли сделать так, чтобы этот паренек поспал подольше? — Легко! — кивнула она. — Но для этого твоя авторучка нужна, там шприц со снотворным. Юрий протянул ей свою авторучку, и она быстро сделала Викентию укол в руку. Заверила: — Теперь еще часов десять проспит как цуцик. Остальные стали понемногу подыматься, иные уже стояли на ватных ногах, во взорах было полное недоумение. — А это вы здорово проделали! — раздался вдруг бодрый голос сзади. Юрий обернулся. У входа в зал стояли подвозившие их сюда на драндулете горбун и лжеслепец. — А я и не сомневался, что Васильцев что-нибудь эдакое выкинет, — с усмешкой кивнул горбун. — Голова! — Да, голова! — подтвердил лжеслепец. Его глаз, на миг проглянув сквозь прореху, весело подмигнул. — Главное — как чисто сработано! Не то что когда прошлых короля с императором завалили. Отравили ядом: некрасиво. Что народ станет говорить? А тут — сами утопились, несчастный случай, и к нам никаких подозрений. Юрий ничего не понимал, однако предпочел промолчать. — Вообще они, старички, уже всех достали Римом своим! — пожаловался горбун. — Силов уже никаких! Рим, понимаешь, им подавай! В наше-то время! — Да, достали, — согласился лжеслепец. Он кивнул на бассейн: — Болото вон себе соорудили, в нем кикиморы голые барахтаются, одна срамота. А от болота от ихнего только вонь и комарье… Ладно, — обратился он к своему напарнику, — пора уже и нам… Только без всяких этих Римов. — Ну их, эти Римы, на фиг, — кивнул горбун. — Болото велим засыпать, гвардию переоденем, кикимор новых наберем. Другое дело — трон. Трон оставим. Говоря это, он стал снимать с себя грязную хламиду, и под ней оказался вполне узнаваемый полувоенный френч. На ногах были сапоги. «Ему бы еще усы… и горб как-нибудь вправить, — так и вообще вылитый нынешний вождь», — подумал Васильцев. Лжеслепец тоже скинул свое рванье, и под ним оказался короткий пиджачок с жилеткой, в которой было аккуратно проделано отверстие для глаза. Шею украшал галстук в горошек, на голову он успел надеть кепку, тоже весьма узнаваемую. И вдруг прокартавил: — В общем, вег’ной дог’огой идем, товаг’ищи! Этой «верной дорогой» они прошагали к трону и одновременно уселись на нем. — О! — обрадовался лжеслепец, или кто он теперь? — И капустка, смотри, осталась! Вместе они минут пять уплетали капустку; тем временем и «сенаторы» уже потянулись к трону. Скоро и они снимут эти тоги, подумал Васильцев, впервые приглядевшись к их лицам. Вон тот, с козлиной бородкой весьма смахивал на товарища Калинина, а тот, полный, с маленькими усиками, — ну чем не товарищ Жданов? — Ну, что надо сказать? — спросил их горбатый. И недружно грянуло: — Le Roi est mort, vive le Roi! Le Empereur est mort, vive le Empereur! [27] Потом еще и еще раз, все более уверенными и радостными голосами. Смена власти свершилась! И — боже! — как этот мир, которого не должно было быть, походил на тот, другой, наземный, такой же, в сущности, почти нереальный и такой же жестокий! Император произнес короткую тронную речь. — За нами будущее! — провозгласил он. Толпа загудела одобрительно, но он оборвал этот гул мановением руки и продолжил: — А почему за нами будущее? — И сам же ответил на свой вопрос: — Потому что, хотя они там богатые (он указал куда-то на потолок, видимо, имея в виду весь наземный мир), но мы — духовные! Васильцев вспомнил тот, другой мир, где совсем еще недавно от голода процветало людоедство, так что считать его слишком богатым едва ли приходилось. Впрочем, смотря с чем сравнивать. Большинство здешних обитателей жило, возможно, и похуже. С жиру не станут люди поклоняться помойкам, как идолам. — Да, мы бедные — но мы духовные! — подтвердил второй вождь. — Бедные — но духовные!.. — едва не прослезился «товарищ Калинин». — Бедные — но духовные! — с жаром воскликнул «товарищ Жданов». Дальше уже вся толпа кричала, постепенно входя в раж: «Бедные, но духовные! Бедные, но духовные! Ыш анабузык беш!..» Вот когда Васильцев понял смысл этих загадочных слов, слышанных им здесь прежде. Он тогда думал, что это какой-то боевой клич… Впрочем, это и был такой боевой клич: «Бедные — но духовные!» Вот и там, в стране, ощетинившейся танками против остального мира, возможно, в этот самый момент люди выкрикивают на каком-нибудь своем собрании ту же самую мантру: «Бедные — но духовные! Ыш анабузык беш!» А может, где-то внизу, под этим полом, существует какой-то третий мир, а под ним — четвертый, и везде раздается тот же крик: «Бедные — но духовные! Бедные — но духовные! Бедные — но духовные!..» Наконец новый император жестом оборвал этот шквал неистовства. — Однако лимузин — сменить! — приказал он. Со сменой монархов стремительно менялись и традиции. |