Онлайн книга «Брежнев. Разочарование России»
|
Руководитель Украины Петр Шелест позвонил Брежневу, доложил о делах и попросил разрешения уйти в отпуск — поехать в Кисловодск. Заодно поинтересовался у Леонида Ильича, когда тот собирается отдыхать. — Пойду отдыхать при коммунизме, — назидательно ответил Брежнев, показывая, что на нем одном все держится. Или, может, надеется дожить до коммунизма — с нескрываемой иронией записал в дневнике Петр Ефимович. 2 сентября 1973 года Брежнев, находившийся на отдыхе, написал своим помощникам: «Прошу вас, по возможности, сократить посылку материалов на пятьдесят процентов. В первую очередь сократите посылку материалов ТАСС, в которых, кроме пустой информации, ничего принципиального не сообщается. Что касается шифровок, в которых нет постановочных вопросов, то их посылку тоже можно было бы сократить. Взамен всего этого можно сделать пятиминутный звонок кому-нибудь из вас… Шифровки, относящиеся к США и Японии, направляйте, естественно, и протоколы политбюро». Ему неохота было заниматься работой, которую он считал лишней. Читать, напомним, он и вовсе не любил. Предпочитал, чтобы ему пересказывали информацию — коротко и своими словами. Вообще искал любую возможность сократить свои обязанности. 30 марта 1974 года отправил короткую записку Суслову: «Уважаемый Михаил Андреевич! Обращаюсь со следующим вопросом: Не следует ли нам подумать над тем, чтобы 1 Мая с трибуны Мавзолея не делать выступления (моего или других товарищей), а поступить так: в момент открытия демонстрации диктор (возможно, Левитан или кто-то другой) от имени Центрального Комитета партии, Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР зачитает первомайское поздравление к трудящимся нашей Родины, после окончания чтения начать демонстрацию». Переводчик Виктор Суходрев описал фантастическую сцену. Через несколько месяцев после удачной поездки в Соединенные Штаты его неожиданно вызвал Брежнев. Глава партии и государства сидел в кремлевском кабинете и озабоченно листал каталог запасных частей к подаренной ему американцами машине. Брежнев дружески сказал своему переводчику: — Витя, помнишь, нам машину американцы подарили? Так вот, я хочу в запчастях разобраться. Мне тут каталог принесли. Надо заказать… Суходрев смутился: откуда же знать, какая деталь может понадобиться через несколько лет? Машина отличного качества, ремонт ей нескоро понадобится. Но Леонид Ильич, возможно, рассуждал иначе: сейчас он может заказать любые запчасти, а кто знает, что будет через несколько лет? Пришлось Суходреву засесть за каталог. В этот момент Брежневу позвонил Кириленко. Генеральный секретарь, чтобы не снимать трубку, говорил по громкой связи. Кириленко попросил разрешения уйти в отпуск. — А зачем? — поинтересовался скучающий Леонид Ильич. Похоже, ему просто хотелось поболтать. Андрей Павлович стал сбивчиво объяснять, что ему нужно поправить здоровье. — Ну ладно, поезжай, — великодушно разрешил Брежнев. — Да, кстати, тут Косыгин предлагает провести пленум по вопросам пьянства. Не знаю, но думаю, что это сейчас несвоевременно. Кириленко немедленно согласился: — У нас пили, пьют и будут пить. Поговорив с Кириленко, Брежнев покачал головой и как-то отрешенно произнес: — Да-а, ну и соратники у меня: кто в отпуск, кто еще куда-а… А ты сиди тут один, дядя Леня, и мудохайся… Андрей Павлович Кириленко первым потерял здоровье. У него произошло нарушение мозговой деятельности. На XXVI съезде, в марте 1981 года, ему поручили зачитать список кандидатов в члены ЦК КПСС. Он не смог правильно выговорить ни одной фамилии. В зале повисло тягостное молчание: даже партийные секретари не знали, что Кириленко настолько плох. Но Леонид Ильич Кириленко не трогал. Может быть, ему даже нравилось видеть рядом человека в значительно худшем состоянии, чем он сам. Летом того же 1981 года глава западногерманских социал-демократов, бывший канцлер Вилли Брандт после шестилетнего перерыва вновь приехал в Москву. По старой памяти ему устроили встречу с Леонидом Ильичом. Брандт не подал виду, что потрясен плохим состоянием генсека, но в воспоминаниях писал: «Я застал Брежнева в плачевном состоянии. Ему стоило большого труда просто зачитать текст как во время переговоров, так и за столом. За обедом он только ковырял вилкой в какой-то закуске». Глядя на больного Леонида Ильича, вся страна задавалась вопросом: почему же он так рано потерял здоровье? И от чего, собственно, он страдает? Когда он встал во главе государства, то казался самым здоровым в политбюро. Он, правда, перенес инфаркт в 1952 году и серьезный сердечный приступ в 1957-м, но кардиологи его успешно лечили, и на сердце он не жаловался. Первый звонок прозвенел в августе 1968 года, когда в Москве проходила напряженная встреча с руководителями Чехословакии. Брежнев держал речь, и вдруг с ним что-то произошло. — Он утратил нить беседы, язык начал у него заплетаться, — объяснял потом Косыгин примчавшемуся академику Чазову, — рука, которой он подпирал голову, стала падать. Леонида Ильича увели и уложили в комнате отдыха. Он был заторможен и, как выражаются врачи, неадекватен, говорил как будто во сне и порывался встать. Приехавший с Чазовым опытный невропатолог Роман Александрович Ткачев поставил диагноз, оказавшийся точным: — Если бы не обстановка напряженных переговоров, то я бы сказал, что это извращенная реакция усталого человека со слабой нервной системой на прием снотворных средств. Лечащий врач Николай Родионов подтвердил: — Это у него бывает, когда возникают проблемы. Он не может заснуть, начинает злиться, принимает снотворное, успокаивается и засыпает. Просыпается как ни в чем не бывало. Наверное, сегодня ночью он принял бо́льшую дозу снотворного, чем обычно. Косыгин озабочено сказал врачам: — Надо бы его в больницу. Не случилось бы чего-нибудь страшного. Но, поставив диагноз, медики успокоили главу правительства: речь идет всего лишь о переутомлении. И действительно: Леонид Ильич проспал три часа и как ни в чем не бывало вернулся на переговоры. Эта история, казалось, была забыта. Леонид Ильич чувствовал себя вполне здоровым для своих лет и не переносил намеков на свой возраст. 18 декабря 1971 года Брежнев у себя на даче отмечал шестидесятипятилетие. Члены политбюро приехали с женами. Руководители Украины преподнесли юбиляру картину «Золотая осень», хрустальный рог и набор спиртных напитков. Первый секретарь ЦК компартии Украины отправил Леониду Ильичу поздравительную телеграмму, в которой говорилось: «Ваши годы — это ранняя золотая осень, которая приносит огромные плоды для нашего народа!» Брежнев остался недоволен: |