Онлайн книга «Фурцева»
|
На грандиозном обеде, устроенном в честь египетского гостя, вспоминал известный советский разведчик Вадим Кирпиченко, новый глава республики Шараф Рашидович Рашидов сказал просто и скромно: — Сегодня солнце второй раз взошло над Узбекистаном — к нам приехал наш дорогой и любимый Нуритдин Акрамович Мухитдинов! Но работником Нуритдин Акрамович оказался слабым. К тому же Хрущеву приходилось заниматься его личными проблемами. Однажды Мухитдинова отвел в сторону председатель КГБ, сказал: — Ты ухаживаешь за хозяйкой своего особняка. Мухитдинов вспоминает, что был ошеломлен словами председателя КГБ: — Ты откуда это взял? — Она сама заявила. — Врешь! Это ложь! — Хочешь допрошу ее и запротоколирую? — Наверняка уже сделал это, а протокол у тебя в кармане. — Я хотел просто предостеречь тебя… Вернувшись к себе в кабинет на Старой площади, Мухитдинов позвонил Хрущеву и попросил немедленно его принять. Никита Сергеевич спросил: — Очень срочно? — Да. Мухитдинов пришел к Хрущеву. Тот спросил: — Что случилось? Мухитдинов пересказал первому секретарю беседу с председателем КГБ. Хрущев слушал внимательно, не перебивая и, что удивило Мухитдинова, спокойно. Из этого можно было сделать вывод, что председатель КГБ его уже информировал. А может быть, и вовсе выполнял поручение Хрущева. Никита Сергеевич рассудительно сказал: — Многие работники обслуживающего персонала избалованы, так как купались в роскоши. Сейчас обновляем их состав, приучаем действовать в пределах утвержденных смет расхода средств, продуктов. Вот они и проявляют недовольство. Поэтому будьте с ними поосторожнее, отношения пусть будут ровные, официальные… Хрущев решил избавиться от разочаровавшего его Мухитдинова. Четвертого мая 1960 года лишилась поста секретаря ЦК КПСС и Фурцева. Екатерина Алексеевна никогда не возражала начальству и безропотно произнесла: — Предложения правильные. Перестановку в секретариате надо произвести. Если меня коснется, то я согласна на любом участке работать. Хрущев распорядился освободить ее от должности секретаря ЦК. В тот же день Екатерину Алексеевну назначили министром культуры. Ее предшественника на министерском посту Николая Александровича Михайлова, много лет руководившего комсомолом, отправили послом в далекую Индонезию. Его политическая карьера завершилась. А ведь еще недавно он занимал такие же высокие посты, как и Фурцева. Ему благоволил Сталин, Николай Михайлов был первым секретарем Московского обкома, секретарем ЦК. Так что Екатерина Алексеевна прекрасно понимала, что перевод в Министерство культуры — это опала, удар. «О Фурцевой отец дома ничего не говорил, — вспоминает Сергей Никитич Хрущев, — мне кажется, что он ее по-человечески жалел. Но политика жалости не приемлет». Что же послужило причиной массовой чистки высшего эшелона партийного руководства? Почему Хрущев в один день разогнал своих ближайших помощников? Они не достались ему в наследство от предшественников. Он сам их подбирал и выдвигал. Точного ответа нет и по сей день. Считается, что чекисты записали вольные разговоры нескольких секретарей ЦК, которые они вели в своих комнатах отдыха, попивая чай или более крепкие напитки. Ничего крамольного они не говорили, лишь позволяли себе критически оценивать поведение Никиты Сергеевича. В составе оперативно-технического управления КГБ существовал второй отдел, занимавшийся прослушиванием телефонов и помещений. Контролеры второго отдела, в основном женщины, владели стенографией и машинописью, их учили распознавать голоса прослушиваемых лиц. Самым опасным было дурно отзываться о первом секретаре. Это практически всегда приводило к увольнению. Такие записи приносили председателю Комитета госбезопасности, он сам их прослушивал и либо самостоятельно принимал решение относительно судьбы неосторожного критика, либо, если речь шла об очень высокопоставленной персоне, ехал в Кремль. Официальные бумаги, в том числе и из КГБ, поступали в ЦК через общий отдел. Деликатные материалы председатель Комитета госбезопасности докладывал первому секретарю без свидетелей. Все важные разговоры опытные чиновники вели только на улице, не рисковали пользоваться телефоном или обсуждать нечто серьезное в рабочих кабинетах или у себя на квартирах и дачах. На июньском пленуме 1957 года Маленков, выставляя себя жертвой, говорил, что госбезопасность его подслушивала. Хрущев возразил, что это его подслушивали. Они прекрасно знали, что подслушивали обоих. Маршала Ворошилова подслушивали с 1942 года, когда Сталин разозлился на него за провалы на фронте и назначил на незначительную для бывшего наркома обороны должность главнокомандующего партизанским движением. Существовал список чиновников, чьи телефоны подлежат «оперативному техническому контролю». К телефонам высокопоставленных аппаратчиков подключались только по особому распоряжению. Один из партийных работников, переведенный в МВД, в первый же день установил, что слушают все его телефоны. Человек опытный и знающий, сразу определил, что его телефон поставлен на прослушивание, — профессиональное ухо улавливает еле слышные щелчки подключения. Он сразу позвонил начальнику Третьего главного управления КГБ: — Ты зачем меня прослушиваешь? Я ведь не включен в этот список… Начальник Третьего главка засмеялся: — Ладно, ладно, снимем с тебя прослушку. Действительно сняли, а заодно убрали еще два жучка, которые были установлены в служебном кабинете замминистра. Сотрудники КГБ утверждали, что им запрещено прослушивать телефоны и записывать разговоры сотрудников партийного аппарата. Но эти ограничения легко обходили, когда, например, подслушивали тех, с кем беседовал сотрудник парторганов. Все высшие чиновники исходили из того, что их кабинеты и телефонные разговоры прослушивают, и были очень осторожны. В кабинетах опасных разговоров не вели. Но их слушали не только на рабочих местах. Например, в санатории «Барвиха» был построен корпус для членов президиума ЦК. Обслугу обязали докладывать сотруднику КГБ, который работал в санатории, абсолютно все, что им удавалось услышать и увидеть: как себя ведет член президиума на отдыхе, с кем встречается, что и кому говорит. По существу, личная охрана членов политбюро присматривала за ними. А начальник Девятого управления информировал председателя КГБ о поведении и разговорах руководителей партии и страны. Удивительно, что секретари ЦК с их-то политическим опытом оказались столь наивными. Не предполагали, что их могут прослушивать? Возможно, опрометчиво считали, что они так много сделали для Хрущева, что он век будет им благодарен? Есть и другое объяснение. Секретарей ЦК вытеснил с Олимпа Фрол Романович Козлов, избавлявшийся от соперников. Он убедил Хрущева в том, что существует опасная «группа Игнатова», в нее входят Аристов и Фурцева. Козлов с Фурцевой женили детей, стали родственниками, но борьба за власть оказалась сильнее чувств к сватье. |