Книга Я из Зоны. Небо без нас, страница 36 – Дмитрий Григоренко

– Ладно, две «отмычки» лучше, чем одна, – произнес Дельный.

– Не нравятся мне ваши метки. Отмычка – замычка, – произнес Чес, – вставай дезертир, со мной сходишь. Лицо у тебя как у бомжа, обязан жалость вызывать.

Я не согласен. Посади Унылого милостыню просить, то он насобирает гору мелочи. Моим мнением никто не интересовался, и я встал, полазил по карманам. Нет, Унылый не забыл ничего острого в карманах. Пора мне прощаться с наивностью.

Я с Чесом двинулся к посту под мостом, оставляя за собой половину команды. Проклятой команды. Мы приблизились, выйдя на грунтовку. Точь-в-точь русло обмелевшей реки, представлял собой проход под мостом. По сторонам высокая насыпь, холмы, поросшие зеленью. Мост оказался сломанный, как будто кто-то огромный ударил посередине ребром ладони. Гнутые рельсы, на которых стояли вагоны. Один из них, только чудом не падал на обтянутый маскировочной сеткой военный пост. Рядом – груда больших ящиков.

Желтый экскаватор выбросил впереди себя ковш, накрыв им здоровую трубу. Возле такой же, правее, стоял военный. Он снял автомат с плеча, направил в нашу сторону. Однако не так, как делал Трофимыч или у нас на блокпосту. Больше беспечности, да и не слышал я, чтобы он щелкнул затвором.

– Здорово! – крикнул Чес.

Военный махнул, призывая приблизиться. Мы так и поступили. Недовольно щурясь, из палатки на солнце выполз сержант. Вот в чем, а в званиях я разбирался. Он выглядел заспанным, лицо помятое, недовольное.

– Ну чего ползем, как раки зимой, – недовольно сказал он. Видимо, главный.

Молодой, чуть старше меня, с русыми волосами, он даже не вскинул оружие. Это радовало, значит, готовы получить мзду и разойтись. С другой стороны, мне от них нужна защита. Я всматривался в их лица, собирался сделать портрет по памяти.

Сержант со щетиной и расстегнутым по бокам бронежилетом. Солдат, с порезами на лице, которые оставляет старая одноразовая бритва после месяца использования. Он смотрел с опаской, и с каким-то довольным выражением. Мне казалось, так смотрят на горячий борщ после многодневной голодовки: и хочется, и горячо.

– Пройти надо, солдатики. – Чес остановился в метре от них. Нас отделяла железная труба метр высотой. Солнце начинало припекать, день становился жарким. Еще даже не полдень…

– Старший солдат, – сказал военный с порезанным лицом.

Гордо так сказал. Я его понимал. Наверное, недавно получил звание, отправил письмо родным. Уверен, поставил поновее фото в социалке, даже попросил знакомых скачать и показать маме.

Сержант сплюнул, ожидая, когда Чес исправится. Военный лениво нас сканировал. Я его заинтересовал мало, в грязных берцах и штанах, без оружия и в стандартной куртке. А вот Чес выглядит, как настоящий бандит. Кожаный плащ, лысая башка неправильной формы. Правда, он предусмотрительно оставил автоматы у Дельного.

Честное слово, на месте сержанта я бы зарядил ему пулей в голову, а потом уже вел диалог.

Чес сплюнул в сторону и вальяжно произнес:

– Начальник, нам вперед надо.

– А что там? – спросил сержант. Издевается. Хотя автомат ненавязчиво опустил, поудобнее приспосабливая, чтобы схватить взятку.

– Там свобода, – щурясь от солнца, сказал бандит, – там хорошо. У меня брательник, умирая от туберкулеза, на последнем вздохе замаливал, сходи за мост. Вот его волю исполняю.

Чес отжигал. Такого бреда я давно не слышал ни в чьем исполнении.

– Хорошо, когда выполняешь обещание, – сказал сержант.

Чес сложил пальцы щепоткой и подвигал ими, намекая на сумму:

– Мне самому страшно, так что я взял охрану.

– Не беда. Чем больше народа, тем меньше кислорода, – хохотнул сержант. Солдатик несмело заулыбался. Ясно, с каждым человеком счетчик накручивает деньгу.

– Четыре, – сказал Чес.

Сержант почесал затылок:

– Нет, три.

– Чего три, начальник? Нас четыре, – не понял Чес. Я тяжело вздохнул.

– Три с каждого. Получается двенадцать, – посчитал за него сержант.

– Ты чего, солдатик, хрена наелся? – Чес провел по уголкам рта. – Всегда было полштуки.

– Не реви, бомжара, словно тебя мутант поймал. Это год назад цены такие, теперь все по-настоящему!

Сержант как будто очнулся ото сна. Стал говорить громко и настойчиво. Рыбка срывается с крючка?

– Нет столько. – Чес напрягся, как перед прыжком в воду. – Автомат отдам.

– Да зачем он мне сдался? – с поддельным удивлением воскликнул сержант. Повернулся к солдату: – Может тебе нужен?

Тот закивал. Автомат! На халяву! Я бы тоже не отказался. Однако сержант трактовал по-своему:

– Видишь и ему не нужен.

Чес недоуменно смотрел на кивающего в согласии солдатика. Самое смешное, их пять штук и мой артефакт как раз равнялись нужной сумме. Но артефакт, подарок от начмеда, уверенно притаился в потайном кармана моего бушлата. Бушлат сейчас носит Унылый…

– Там в деревне барахольщик сидит. Такой… Морда у него, – сержант замолчал, подбирая сравнение, не смог. – Ну, короче, сразу в нем узнаешь торгаша. Вот ему сдашь стволы и приходи.

– У нас самих есть такая морда, – прошипел Чес, намекая на Дельного.

Сержант не понял фразу бандита, добавил:

– За три ствола как раз наколдуете на проход.

– Может, пусть проходят, – несмело спросил солдат. И тут же получил по затылку.

Солдат развел руками, я ответил тем же. Это ломало мои планы. Что ж, как говорил маленький человек-торт, ни один план не выдерживает столкновения с реальностью.

– Ага, все три, – сказал Чес, – ну, мы потопали сдавать стволы.

Он дернул меня за рукав, и мы направились к ожидающим нас уродам: Дельному и Унылому.

Сержант же ударил солдатика.

– Тупой, ты зачем кивал? А зачем бесплатно хотел пропустить? – услышал я, хотя они находились за трубой.

Я решил – пора. Повернулся, чтобы еще раз окинуть взглядом мост, трубу и бетонные плиты, за которые спрятались военные. И оторопел.

– Чес, ты чего делаешь? – прохрипел я.

– Молча топай.

Глаза у него расширенные, как у наркомана. Пока я решался, он достал гранату из кармана плаща. Старая знакомая, которая должна была влететь в схрон. «Эргэдэшка», для наступления, с радиусом поражения метров тридцать.

Чес успел вытащить чеку и теперь шевелил губами. Считает, понял я. Да ну его на фиг! Я резко отпрыгнул в сторону. Чес, с разворота, но аккуратно кинул гранату за бетонные заграждения.

Сержант все еще продолжал воспитывать, когда к ним прилетела смерть. Чес упал в грязь грунтовой дороги. Взрыв. Я перевернулся на спину. В ушах звенело. Черная туча закрыла солнце, запачкав голубое небо.