Книга Легион, страница 8 – Дэн Абнетт

— Что же тут происходит?

— Я не знаю, — ответила Ида. — Я надеялась, что вы мне скажете. Есть и еще кое-что…

Она приподняла простыню. На мгновение стали видны разрезанные ткани, распиленные ребра и запекшаяся кровь.

— Здесь, — указала оно.

На бедре мертвеца виднелась странная метка.

— Что это? — спроси Сонека. — Змея?

— Похоже, — проговори Бронци, наклонившись и разглядывая бледную кожу. — Змея или какая-то рептилия.

Сонека приказал оставить у трупа часового и послал одного бойца оповестить командующего постом. Затем они с Бронци вышли на улицу.

— Мятежник? — спросил Сонека.

Бронци кивнул:

— Скорее всего. На нем метка.

Сонека промолчал. Всевозможные агрессивные рептилии были самым распространенным видом эмблем и символов на Нурте.

— Неужели они способны вот так изменить человека? — произнес Гуртадо.

— Понятия не имею. С той ночи в Тель-Утане я готов поверить, что они способны на все.

Бронци вытер рот тыльной стороной ладони.

— Послушай, Пето, причина, по которой я сюда прибыл, — именно та ночь. Я не хотел тебя бросать там.

— Я никогда и не подумал бы иначе.

— И все-таки. Я уже собрал людей и собрался идти искать тебя, но мне запретили.

— Могу себе представить, — проговорил Сонека.

Бронци удивленно взглянул на него:

— Что это значит?

Сонека прошел еще несколько шагов и остановился, всматриваясь в огромный булыжник на горизонте. Тьма обволакивала его, смешиваясь с легким туманом из пыли.

— Мои люди были принесены в жертву, чтобы открыть проход в Тель-Утан. Лон и еще несколько человек об этом знают, но я приказал им молчать. У меня свои соображения по этому поводу.

— Откуда ты узнал об этом? — не сводил с него глаз Гуртадо.

— Те, кто пожертвовал нами, сказали мне об этом в лицо.

— И мне, Значит, ты их видел? Специалисты, да?

— Легион Альфа, — медленно сказал Сонека и посмотрел на своего друга. — Столько историй за все эти годы, и вот я встречаю их, самых скрытных и хитрых из всех Астартес.

— Я стоял совсем рядом с ним, он велел мне не вмешиваться. Он рассказал мне причины и посоветовал держать рот на замке по поводу услышанного.

— Кто?

— Альфарий!

Сонека улыбнулся:

— Гуртадо, они все называют себя Альфариями.

Бронци потряс головой:

— Нет, Пето, это был примарх, я клянусь! Я видел его лицо!

— Я верю тебе. Святая Терра, что же за война здесь ведется?

— Война, требующая лжи, маскировки и хитрости. Иначе зачем привлекать именно этот Легион?

— Я не вполне уверен относительно важности, — сказал командир поста Кослов. Он был бригадиром одного из Кримейских полков снабжения и отвечал за операции в тылу кампании.

— Мы тоже, — ответил Бронци. — Но факт остается фактом. У нас есть неопознанное тело с признаками нестандартных анатомических операций и татуировкой в виде рептилии.

— Всевозможные уловки и тайные операции постоянно используются в этой войне, — заметил Сонека.

Кослов взглянул на обоих:

— Откуда вы знаете?

— У нас свои источники, — осторожно сказал Бронци.

— Если нуртийцы пытаются внедрить в наши ряды своих бойцов, следует немедленно сообщить командованию, — продолжил Пето. — Необходимо обследовать тело, чтобы иметь возможность распознать противника. Послушайте, это может стоить целой войны. Возможно, это ответ на вопрос, каким образом эти сволочи все время оказываются у нас под носом, и совершенно неожиданно.

Кослов глубоко вздохнул и встал из-за стола. Свет исходил всего от пары люминесцентных ламп, потому в помещении царил полумрак.

— Довольно необычно обсуждать это с двумя гетманами, — произнес он. — И все-таки. Что нам делать?

И Бронци, и Сонека признали, что прежде всего стоило связаться с Хонен My. Если среди них в самом деле действуют агенты нуртийцев, следовало соблюдать осторожность. Нужно было найти кого-то, кому можно доверять, кто имел дело со специалистами и, соответственно, понимал всю важность ситуации.

Кослов дал им доступ к главному вокс-передатчику в лагере и лично активировал командный канал связи биометрическим ключом со своего запястья.

— Канал безопасен, — произнес он и вышел из комнаты.

Бронци подошел к воксу.

— ТК двадцать три, говорит командир Джокеров, использую шифр, прием.

Из передатчика раздалась серия монотонных гудков, металлических щелчков и помех, после чего осталось только шипение. Бронци повторил запрос. Ответ раздался десять секунд спустя:

— Командир Джокеров, это ТК двадцать три, принимаем ваш сигнал, прием.

Голос был холодный, но отчетливый, как если бы говорящий стоял в соседней комнате.

ТК двадцать три, мне необходимо поговорить с уксором Хонен My. Код Джанибег-пять. Прием.

— Подтвердите код, пожалуйста, прием, — ответил вокс.

Гуртадо вновь поразился удивительному качеству связи.

— Джанибег-пять. Подтверждаю, прием.

— Один момент, командир Джокеров. Ждите.

Снова ждать. Еще две минуты бессмысленной траты времени. Бронци взглянул на Сонеку.

— Командир Джокеров, это Хонен. Бронци, лучше бы это не было одной из твоих выходок. Прием.

Говорила явно Хонен My, сомнений не было.

— Это не так, уксор. Поверьте, все серьезно. Слушайте. У меня здесь труп. Я почти уверен, что это разведчик нуртийцев, слишком уж изменено тело. Нам нужно знать, что делать, прием.

Пауза.

— А мне нужно больше информации, Бронци, прием.

— Уксор, нужно, чтобы кто-то из техноадептов провел здесь полную проверку. Возможно, в нашей обороне огромная дыра. Может быть, надо выслать сюда челнок, и я отошлю образец флоту? Прием.

— Ждите, командир Джокеров.

— Она насторожилась, — прошептал Бронци. отодвинувшись от вокса.

Оба гетмана вспотели от жары. Массивный вокс неплохо грел воздух в закрытом помещении.

Они ждали более пяти минут. Сонека начал мерить комнату шагами, когда передатчик снова ожил:

— Командир Джокеров, ответьте, это ТК двадцать три.

— ТК двадцать три, это командир Джокеров, прием.

— Бронци, где вы находитесь, прием?

— ТК триста сорок пять, уксор. Прием.