Онлайн книга «Слово и "Дело" Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений»
|
Третий раз – 1911 г. в Берлине и Швейцарии несколько недель и 3-х-дневная поездка в Италию. О. Мандельштам *) Каждая страница протокола должна заканчиваться подписью допрашиваемого, а последняя и допрашивающего. Вопрос – С каких пор вы занимаетесь литературой? Ответ – Дилетантски я занимаюсь с детских лет. Первый профессиональный опыт относится к 1909, когда впервые мои стихи были опубликованы в «Апполоне». Записано с моих слов. Верно. Мной прочтено. О. Мандельштам Вопрос: Признаете ли вы себя виновным в сочинении произведений контрреволюционного характера? Ответ: Да, я являюсь автором следующего стихотворения контрреволюционного характера: Мы живем под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припоминают
[241] кремлевского горца. Его толстые пальцы как черви жирны И слова как пудовые гири верны. Тараканьи смеются глазища И сияют его голенища. А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей, Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет. Как подкову дарит за указом указ, Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз. Что ни казнь у него – то малина, И широкая грудь осетина. Вопрос: Кому вы читали или давали в списках это стихотворение? Ответ: В списках я не давал, но читал следующим О. Мандельштам лицам: своей жене, своему брату – Александру Е. Мандельштаму, брату моей жены – Евгению Яковлевичу Хазину – литератору, автору детских книг, подруге моей жены Эмме Григорьевне Герштейн – сотруднице секции Научн‹ых› работников ВЦСПС; Анне Ахматовой – писательнице; ее сыну Льву Гумилеву, [литератору Бродскому Давиду Григорьевичу,] сотр‹уднику› Зоол‹огического› музея Кузину Борису Сергеевичу. О. Мандельштам Вопрос – Когда это стихотворение было написано? Ответ – В ноябре 1933 года. С моих слов верно. Мною прочитано. О. Мандельштам Допросил – Ник. Шиваров Оп‹еративный› Уп‹олномоченный› 4 отд‹еления› СПО ОГПУ В дополнении к предыдущим показаниям должен добавить, что в числе лиц, которым я читал названное выше контрреволюционное стихотворение, принадлежит и молодая поэтесса Мария Сергеевна Петровых. Петровых записала это [произв‹едение›] стихотворение с голоса, обещая, правда, впоследствии уничтожить. 19 мая. Записано с моих слов. О. Мандельштам Ник. Шиваров На пятой и шестой строчке слова: «литератору Бродскому Давиду [Сергеевичу] Григорьевичу» зачеркнуты по моей просьбе, как показание, не соответствующее действительности и ошибочно данное при моем вчерашнем допросе. 19 мая. О. Мандельштам 19. V. Ник. Шиваров В дополнении к первым своим показаниям должен сообщить, что названное выше к/р произведение я читал также и Нарбуту В.И. Выслушав это стихотворение, Нарбут сказал мне: «Этого не было» – что должно было означать, что я не должен говорить кому-либо, что это произведение я ему читал. 19 мая. О. Мандельштам 19. Ник. Шиваров ЦА ФСБ. Следственное дело Р-33487 (Мандельштам О.Э.). Л. 4–5 об. Формуляр (форма № 29), заполненный следователем и авторизованный О.М., подписывавшим каждый лист и каждое новое добавление. Л. 6–8 – машинописная копия допроса, заверенная оперуполнономоченным 4 отделения СПО ОГПУ Н.Х. Шиваровым.
‹11›
Протокол допроса О.Э. Мандельштама оперуполномоченным 4 отделения Секретно-политического отдела ОГПУ Н.Х. Шиваровым от 25 мая 1934 года Протокол допроса Гр-на Мандельштама Осипа Емильевича – 1891 г. рожд‹ения›. Уроженец гор. Варшавы; сын купца. Беспартийный. Литератор. 25.V.1934 г. Вопрос: – Как складывались и как развивались ваши политические воззрения? Ответ: – В юношеские годы я находился в близкой дружбе с сыном известного социалиста-революционера Бориса Наумовича Синани. Под влиянием Синани и других посещающих его членов партии социалистов-революционеров и складывались мои первые политические воззрения. В 1907 г. я уже работал в качестве пропагандиста в с.-ровском рабочем кружке и проводил рабочие летучки. К 1908 году я начинаю увлекаться анархизмом. Уезжая в этом году в Париж, я намеревался связаться там с анархо-синдикалистами. Но в Париже увлечение искусством и формирующееся литературное дарование отодвигают на задний план мои политические увле- О. Мандельштам чения. Вернувшись в Петербург, я не примыкаю более ни к каким революционным партиям. Наступает полоса политической бездейственности, продолжившейся вплоть до Октябрьской революции 1917 г. Октябрьский переворот воспринимаю резко отрицательно. На советское правительство смотрю как на правительство захватчиков и это находит свое выражение в моем опубликованном в «Воле Народа» стихотворении «Керенский». В этом стихотворении обнаруживается рецидив эсеровщины: я идеализирую Керенского, называя его птенцом Петра, а Ленина называю временщиком. Примерно через месяц я делаю резкий поворот к советским делам и людям, что находит выражение в моем включении в работу Наркомпроса по созданию новой школы. С конца 1918 года наступает политическая депрессия, вызванная крутыми методами осуществления диктатуры пролетариата. К этому времени я переезжаю в Киев, после занятия которого белыми я переезжаю в Феодосию. Здесь, в 1920 году, после ареста меня белыми предо мною встает проблема выбора: эмиграция или Советская Россия и я выбираю Советскую Россию. Причем стимулом бегства из Феодосии было резкое отвращение к белогвардейщине. |