Книга Искушение вампира, страница 38 – Рэйвен Харт

Ее кожа была так бледна, что в лунном свете напоминала матовое стекло. Кровь еще сочилась из ран на шее, но лицо девушки казалось спокойным, даже счастливым. По крайней мере, Шейри умерла не в муках.

– Эй, – сказал Джек, прижимая пальцы к ее шее. – Она еще жива.

И вот тогда я почувствовал страх. Ридрек поклялся, что заставит меня напиться крови, заставит умножить свои силы и, таким образом, его собственное могущество. А еще мой создатель знал, что близких я в беде не бросаю.

Шейри умрет… Если только я не сделаю ее вампиром.

– Положи ее в машину, – сказал я Джеку и залез в «ягуар». Мне лучше не трогать девушку, так будет безопаснее. Но запах ее крови не давал мне покоя.

Я снял свой бархатный пиджак и протянул его Джеку.

– Надень его и носи постоянно. Так мы получим небольшое преимущество перед Ридреком. Временное средство, хотя и не такое сильное, как амулет Лалии, но все же лучше, чем ничего.

Разумеется, он возмутился.

– Ты хочешь, чтобы я шатался по Саванне в таком виде, будто сбежал с гей-парада? Никогда в жизни это не надену. Вернее, никогда в смерти.

– Джек…

– Ты меня не заставишь.

Времени на его капризы не оставалось. Да уж, Джек знал, как заставить меня потерять терпение. Нянчиться с ним некогда. Значит, придется действовать грубо.

– Не заставлю, говоришь? Джек смерил меня взглядом.

– Крутой, да? Можешь надрать мне задницу, да? Может, хватит выпендриваться?

Черт бы его побрал. Всю ночь я носился как угорелый, а теперь еще и снял пиджак, обладавший успокоительным эффектом. Гнев снова поднялся во мне, и Джек, разумеется, почувствовал это. Я вылез наружу, схватил его за горло, выдернул из машины и прижал спиной к толстому дубу. Джек так изумился, что даже не пытался сопротивляться. До этой ночи я пальцем его не трогал, и мне не хотелось делать это сейчас. Но выбора не было. Глаза Джека изумленно расширились при виде крови, которая словно пот выступала у меня на теле и пятнала рубашку.

– Как он работает? – сдавленно прохрипел Джек.

– На него наложена магия, – отозвался я, стараясь совладать с яростью. Я хорошо знал его и понимал, что он не станет слепо подчиняться, а предпочтет сам принять решение. – Синий цвет вуду – цвет неба, цвет твоих долбаных упрямых глаз. Он удержит зло на расстоянии. Я приказываю тебе носить пиджак, пока не вернешь оберег Лалии.

Подле тяжелой ветки дуба возникло призрачное лицо молодой женщины. Она переводила взгляд с меня на Джека и улыбалась, наслаждаясь нашей склокой. Джек сучил ногами, пытаясь дотянуться до земли.

– Я могу продержать тебя здесь всю ночь. А ведь твоей Консуэле угрожает опасность. Как и Оливии. Как и этой, – я кивнул в сторону «ягуара», – умирающей девочке. Но мы останемся здесь, пока не перестанешь строить из себя законодателя мод.

– Ладно, – сдавленно сказал Джек. – Отпусти меня. Я надену этот ужас.

– Как пожелаешь, – отозвался я и ослабил хватку. Джек плюхнулся на землю, издав цветистое проклятие. Призрачный смешок, подобный треску ветвей на ветру, эхом разнесся вокруг нас.

Я кинул пиджак Джеку и подождал, пока он наденет его. Проблемой меньше. Теперь нужно было позаботиться о Шейри: либо облегчить ей смерть, забрав последние остатки жизненной силы, либо провести ритуал ее превращения в вампира.

Моего вампира.

Джек

Не нужно было смотреть на небо, чтобы понять: солнце вот-вот взойдет. Я был на взводе, и отнюдь не в хорошем смысле этого слова. Вот уже полчаса я мерил шагами холл в доме Конни, совершенно позабыв, что она в ночной смене и вернется с работы часов в семь. Аккурат перед рассветом. Хорошо еще, что ее квартира располагалась в дальнем конце коридора; если кто-нибудь войдет, он примет меня за обдолбанного наркомана.

Время шло, и я уже был готов уйти – чтобы успеть вернуться домой до того, как превращусь в головешку, – но тут появилась Конни. Она все еще была одета в свою полицейскую форму, но ожерелья я не увидел. Боже ты мой…

– У тебя нет синих замшевых ботинок? Они бы подошли к этому, – сказала Конни, указывая на мой пиджак рукой с зажатым в ней ключом.

Я оглядел себя, мысленно матерясь на чем свет стоит.

– Вот… Проиграл пари, и теперь придется носить это до Хэллоуина, – пробормотал я.

– Хм. Смотри, как бы тебя не приняли за призрак Элвиса. [23] А откуда кровь?

Я потер пальцем одно из самых больших пятен.

– Э… Ну, видишь ли… Я согласился надеть пиджак, но сперва набил тому парню морду. Чтобы было неповадно.

– Это нечестно. Тебе не кажется?

– Ну, может быть… Долгая история. Слушай, можно зайти на минутку? Надо поговорить.

– Конечно. – Конни отперла дверь, и я вошел в квартиру. – Садись. Хочешь кофе или еще чего?

– Нет, спасибо.

До сих пор я не бывал у нее дома. Мы встречались на дорогах или у меня в гараже – как правило, в присутствии пары-тройки «обычных». Едва ли это можно назвать романтическим свиданием. Сейчас, оказавшись в квартире Конни с ней наедине, я чувствовал себя немного странно. Хорошо, но странно. Обстановка была более… женственной, что ли, чем я ожидал. Я увидел несколько антикварных вещиц, которые не слишком гармонировали с остальной мебелью, но выглядели неплохо. В квартире было чисто и опрятно, как я и представлял. Если честно, чаще всего я, конечно же, воображал спальню Конни (кровать, застеленная красным атласом… ах, мечты, мечты!), но отсюда ее не было видно.

Я все же слишком нервничал, а потому так и не присел. Ожидая прихода Конни, я прикидывал, как бы половчее рассказать ей об этом проклятом ожерелье, но все, что сумел выдумать, звучало чертовски неубедительно.

– Та штука, которую я надел тебе на шею… где она?

– Вот эта? – Конни раскрыла сумочку, выудила ожерелье и протянула мне. – Э-э… Джек. – Она указала на две куриные ножки, висевшие по соседству с бусинами и обшарпанными кожаными ремешками. – Это то, о чем я думаю?

– Хм… Э… – промычал я. А что еще сказать? Куриные ноги – они и есть куриные ноги.

– Знаешь, я боюсь показаться неблагодарной, но эта вещица не подойдет ни к одному из моих нарядов. Хочешь забрать назад?

– Нет. Сохрани ее. Честно говоря, я хочу, чтобы ты носила эту штуковину на себе. – Не будь я так взволнован, наверняка посмеялся бы над выражением ее лица, но сейчас чувствовал себя полным идиотом. – Носила все время, не снимая.