Онлайн книга «Играя в любовь»
|
– Это невозможно. Эдмунд вскинул бровь. – Кто развлекал тебя на ужине у Хавьера? А с кем ты беседовала весь вечер на балу у леди Аллингем? – Ему просто одиноко, а я здесь единственный человек, столь же чуждый высшему свету, сколь и он сам. – Убежден: у вас с ним нет ничего общего. – А я ничего подобного и не говорила, – осторожно заметила Джейн. Неужели своим излишним дружелюбием она в самом деле поощряла Беллами? В высшем обществе у многих супружеских пар принято смотреть на брачные клятвы сквозь пальцы. Возможно, Беллами посчитал их брак обычной ширмой? – Не думаю, чтобы я когда-либо его поощряла. Ты считаешь иначе? – Беллами не требуется особого поощрения, – заметил Эдмунд, пока лакей забирал тарелки. – Как я заметил, ему достаточно и… Он на мгновение задумался, и Джейн усмехнулась: – Это опять одна из фраз, которые тебе никак не удается закончить? – Не думаю. Впрочем, лучше совсем закрыть эту тему. Больше ни слова о Беллами. Расскажи о прогулке с леди Одриной. Вы встречались впервые после бала в доме ее родителей? – Да. – Джейн подождала, пока уберут тарелки для супа и поставят другие, из китайского фарфора, с говядиной и морковью в медовом соусе. – Одрина моя первая подруга в Лондоне. Эдмунд чуть замешкался, потом сказал: – Замечательно. – Ты опять чуть не спросил о Беллами? – На этот раз я вовремя себя остановил. – Эдмунд насадил кусочек моркови на вилку. – Если кто-то в тебя и влюблен, то здесь нет и не может быть твоей вины. – Да, ты прав, – обреченно согласилась Джейн. Заявление мужа стало очередным напоминанием, что его-то она никак не может в себя влюбить. Стараясь не думать о сердечных ранах, она сосредоточилась на трапезе. – Однако то, что джентльмены обращают на тебя внимание, свидетельствует об их прекрасном вкусе, – продолжил Эдмунд как ни в чем не бывало. – Что? – Джейн едва не уронила приборы. – Ты должна нравиться. – В том смысле, в каком, например, нравится носить шубу зимой? Ради собственного комфорта? – Нет, я не это имел в виду… – Ох, ну ладно!.. – Джейн попыталась выдавить улыбку, но внутри у нее все трепетало. После ужина они перешли в гостиную. Гостей сегодня не было, поэтому не было и смысла из столовой расходиться по разным помещениям. – Если хочешь, кури свою сигару и пей портвейн здесь, – предложила Джейн. – Какое великодушие! – воскликнул Эдмунд. – Может, присоединишься? – Сигар мне не хочется, а вот портвейн я бы попробовала. – Быть может, лучше бренди? Эдмунд направился к барной стойке, наполнил бокал янтарной жидкостью и, вернувшись, предупредил: – Пей медленно. Это крепче хереса и портвейна. – Знаю, я не так глупа. – Я ничего подобного и не имел в виду. Хихикнув, она сделала небольшой глоток, и Эдмунд спросил: – Что скажешь? Она не только ничего не могла сказать, даже думать ни о чем не могла. Леденящий холод во рту сменился обжигающим жаром, который волной прошел по телу, острый, вяжущий вкус вызвал кашель и обильную слюну. Рискуя поперхнуться, она все-таки решилась проглотить бренди, и ей здорово обожгло горло, на глазах выступили слезы. – Неплохо. Мне нравится, – еле выдавила Джейн, и Эдмунд рассмеялся: – Лгунья! У тебя слезы ручьем. – Это от радости: наконец-то я попробовала бренди. – Знаешь, тебе вовсе не обязательно его допивать. – Эдмунд протянул руку, будто собирался забрать бокал, но она машинально отдернула свою. Жжение в горле начало проходить, а вязкий привкус на языке сменился острой сладостью, немного маслянистой. – Думаю, я это допью. Теперь Джейн точно знала, чего ожидать, и сделала второй глоток. Яркий вкус бренди заполнил рот, тепло разлилось по рукам и ногам. – Да-да, допью. Может, если я это выпью, мне больше не захочется. – Пить? – Да, пить. Что же еще? – Очередной глоток обжег рот. – Кажется, я уже пьянею? – Не думаю, от трех глотков… К тому же после ужина бренди не должно ударить в голову. – Ты не хочешь выпить немного? – Нет настроения. – Он вернулся к барной стойке, закрыл шкафчик и провел рукой по лакированной панели темно-красного дерева. – Лучше не испытывать судьбу. – В каком смысле? Джейн было уже не просто жарко, и она принялась обмахиваться рукой словно веером, не забывая подносить бокал ко рту. Короткий завиток волос щекотал лоб, и она его сдула. – Ни в каком. У меня очень чувствительный желудок. – Эдмунд подошел к камину и, поворошив кочергой угли, бросил через плечо: – Тебе тепло? – Да. Она опустилась в ближайшее мягкое кресло и поставила бокал на журнальный столик розового дерева. Довольно бренди. Эдмунд только что признался, что нездоров. – Так тебя беспокоит желудок? Он не сразу ответил, продолжая ворошить угли кочергой, пока те не заалели. – Ну, порой бывает. Он передернул плечами, и Джейн невольно залюбовалась, какие они широкие и как красиво сидит на них, обрисовывая статную фигуру, сюртук. Даже просто наблюдать, как он перемешивал кочергой угли, доставляло ей удовольствие. – Эдмунд? Он поставил кочергу на каминную решетку. – Иногда мне не все следует есть и пить. Теперь Джейн вспомнился их первый супружеский завтрак, когда Эдмунд искрошил всю свою еду, а за ужином вертел в руках ложку, чтобы никто не обратил внимания на то, что суп не съеден. Мясо, которое подали после супа, он разрезал на кусочки и равномерно разложил по тарелке. – Иногда? Или всегда? Она поднялась с кресла, подошла к камину и, положив руку мужу на плечо, заглянула в лицо. – Поэтому ты всегда осторожничаешь. Не могу припомнить, чтобы ты хоть что-то ел в обществе. Ах, мне следовало догадаться раньше. Он натянуто улыбнулся и отвернулся, с преувеличенным вниманием рассматривая орнамент на каминной полке. – Я кое-что придумал, поэтому никто ничего не замечает. – И все же мне бы следовало… Когда-то давно у нее был талант подмечать подобные уловки в поведении. Лучшим игроком в покер считаются те, кто умеет читать язык жестов и эмоций партнеров, а не только запоминать карты. Вместо заботы о муже она занималась изучением всех закоулков дома, пристально следила за собственным поведением, своими серьезными промахами и мелкими ошибками. Джейн попыталась себя оправдать тем, что Эдмунд ведь не партнер по картам: зачем пристально изучать его поведение? А ей стоило бы не спускать с него глаз, как когда-то это было с лордом Шерингбруком. |