Онлайн книга «Ракетчик звездной войны»
|
Девушка была ласкова и податлива, она присела на шуршащие водоросли, потянув полковника за собою, и легла. Задыхаясь, Кузьмичев покрыл поцелуями ее плечи и груди, собирая сухими губами соль. – Песок колется… – пробормотала Алла, обхватывая Георгия руками и ногами. Плотнее, теснее, ближе… Еще ближе… Еще… * * * Прошел час. Может, и все два утекли. Во всяком случае черные «траурные» трусы и изящные голубые трусики успели высохнуть, сброшенные на горячий песок. Кузьмичев бездумно валялся на водорослях, похожих на стружки, Алла лежала рядом, положив голову ему на живот. Георгий гладил грудь девушки и улыбался. Оба молчали – сначала унимали бурное дыхание, а потом просто хранили тишину. Пару раз полковник перекладывал ладонь на автомат, но тревога оказывалась ложной – то Наташка выглянет из-за вала песка, улыбнется хулигански и скроется, то какая-то тварь выпрыгнет из воды, пролетит, колыхаясь и трепеща, походя на полупрозрачный лист лопуха, и плюхнется обратно. И опять тишина. И ладонь снова возвращается на упругую выпуклость, уминая розовый сосок, а тонкие пальчики Аллы гладят его руку сверху… – Какой покой, правда? – негромко проговорила девушка. – Правда… – Я такая счастливая… – Я все равно счастливее… – А сколько всего впереди, представляешь? Мы встретимся с нашими, а потом полетим на Землю! Вдруг да родню отыщем? – Аллочка, ты – мой самый близкий родственник, роднее не бывает… Миньковская сладко улыбнулась. – Знаешь, чего я боялась больше всего? – призналась она. – Увидеть тебя голым. А ты весь такой гладенький… – Ну, ты обо мне, как о дитенке! – И мне совсем не было больно – ни капельки… – Аллочка… Что же ты не сказала? – А тебе было бы легко признаться, что ты – девственник? – Ну, когда это было… Алла засмеялась, вскочила, отчего ее груди подпрыгнули, и крикнула: – Подъем! – Слушаюсь! Одевшись, они вернулись в лагерь по своим следам. Глава 13
«За речкой на юге» Жизнь в лагере кипела и бурлила. Марк Виштальский с целой командой добровольных помощников ставил две армейские палатки – чтоб мальчики справа, а девочки слева. Слышались возгласы: – Да куда вы тулите эту халабуду? – Сюда, вот… – А надо тамочки и туточки! – Кончай ловить гавов там, иди помоги мне тут! – Шо вы пихаетесь? – Саксин! Иди вже сюда, сколько можно ждать! – Щас! – Ты мне не щас, а зараз! Вокруг Шматко собралась иная компания – рыбаки по зову сердца. Соорудив импровизированный плот, они загрузились и вышли в залив, дружно выгребая маленькими веслами. – Давайте мачту доделаем! – кричали им с берега и потрясали кипой парашютов, годных на перешив в паруса, но рыбаки лишь отмахивались веслами – их ждал первый улов в океане Водана. Целая стая лопухастых рыб, просвечивая на солнце, перелетела через плот и булькнула в воду. Тут же стала ясна причина кульбитов – метра на три из волн выперла тварь, больше всего похожая на кожистую воронку, отороченную куцыми плавниками. Издав сиплый, булькающий звук, тварь сомкнула круглую пасть, оснащенную многорядными зубами, ляскнула и погрузилась обратно, глубоко разочарованная, только длинный тонкий хвост щелкнул в воздухе кнутом, окропляя плот капельками соленой влаги. Теплый ветер обвевал кузьмичевское тело, его грели две звезды, красная и голубая, под ногами продавливался мягкий, горячий песок. Георгий глубоко вздохнул. В это прекрасное мгновение ему было явлено драгоценное чувство некоей причастности, включения в жизнь космоса. Раньше все ощущения полковника, все его желания и помыслы складывались из фактов бытия, земного бытия, но даже впечатления того, что он землянин, не было. А теперь ему явилось понимание: он – житель Галактики. Его родная планета вращается вокруг желтого карлика, ничем не примечательной, заурядной звезды, которых по Млечному Пути миллиарды светятся. И Солнце, и Земля, и он, Георгий Кузьмичев, всего лишь незаметные частички Вселенной, песчинки в кладке Мироздания. Исчезающе малые величины, но от космоса неотделимые, тождественно равные и далекой-предалекой туманности, остывшей еще в мезозое, и перегретому Ригелю, швыряющему в пространство миллионы тонн света ежесекундно. И тем же лонгструмпам. Кузьмичев отер лицо, нахмурился – что это с ним? Уж не превращается ли он во впечатлительного интеля? Не подкрадывается ли к нему возрастная сентиментальность? – Ну уж, нет уж, – высказался полковник и решительно направился в народ. Народ галдел. Шматко вовсю хвастался уловом – рыбаки скатывали с плота огромных рыбин, больше всего похожих на торпеды. Даже окраска была схожей – синевато-зеленой. – Не будем об этом говорить громко, – болтал Марк, – но это же удача – раз на тысячу лет! И такое свежьё! – И сто болячек, – проворчал Александр Переверзев, яростно разделывающий рыбу-торпеду, – кто придумал эти хрящи… – Шура, девочки хочут немножечко кушать! Режьте куски побольше! – По сколько надо, по столько и режу, не морочьте мне голову! Пару рыб-торпед порубили, выпотрошили и торжественно передали девушкам, хлопотавшим вокруг огромной алюминиевой кастрюли – ухи должно было хватить всем. – Товарищ полковник! – весело окликнула его Алла. – А у нас топливо кончилось! – Обеспечим! – твердо пообещал Кузьмичев и отправился собирать плавник… … Когда красное солнце собралось садиться за горизонт, ухи не осталось, зато члены экспедиции, вялые и сонные, пресыщенные до отвала, валялись на теплом песке, изображая ленивых тюленей. Георгий глянул на довольного жизнью Переверзева, потиравшего живот, и сказал: – Слушай… Я так понял, ты в Афганистане служил? – Было дело… – протянул Александр. – Расскажи, как там… Старший сержант спокойно кивнул. – Давай, расскажу, как я попал «за речку на юг». Там так получилось… Короче, вся наша рота убыла на неделю раньше, а я и прапорщик Мамедов задержались – досками затаривались. В Афгане-то лесов нету, а из чего лежаки сбивать в палатках? Короче, погрузились мы в «семьдесят шестой» и полетели… [16] |