Книга Без срока давности, страница 65 – Нора Робертс

— Майк Беннет? — переспросил Бакстер. — Славный парень.

— Сидите в засаде. Покормите рыбок. Здесь никого не было со вчерашнего дня. Вдруг они начнут лопать друг друга?

— Глазеющие куклы, рыбы-каннибалы… ну и местечко!

— Никуда не отлучайтесь и держите ухо востро. Еще не хватало, чтобы над рыбами-каннибалами болтался очередной труп.

— Липски назвала Майку имена? — спросила Пибоди по пути к машине, наматывая свой длиннющий шарф.

— Нет, и вряд ли назовет. Но, быть может, как-то намекнет, знает она этих женщин или нет.

— А в чем разница?

— По-моему, Майк ей нравится — и правда, славный парень. Кроме того, она очень уважает его будущих тещ. Нужно нажимать на то, что убийцы воспользовались именем Ансон, чтобы похитить Вайманна. А если их не остановить, убьют и Бетца. Тогда, возможно, Липски кивнет, если показать ей нужное фото.

Оказавшись в машине, Пибоди тут же включила подогрев сиденья.

— Рио передает привет и обещает выдать ордер, как только выясним адреса на ключ-картах. Кстати, ты так и не рассказала о своих догадках насчет старых ключей.

— Старые ключи — старые двери. Члены братства давно знают друг друга. Вместе снимали дом. Возможно, он до сих пор им принадлежит. Возможно, они завели новый. В любом случае это место, где встречается братство.

— Видимо, Бетц не хотел, чтобы жена узнала об этих встречах, раз так тщательно спрятал ключи.

— Если у сенатора тоже были ключи, он бы не стал их прятать. Нужно получить еще один ордер и обыскать его апартаменты, потому что жена, ясное дело, по-хорошему нас не впустит. У Вайманна ключей либо нет, либо мы не там искали. Еще надо поговорить с этим Итаном Макнейми — по телефону или по голографической связи.

— А что насчет сенатора Фордхема?

— Фордхем не один из них, но мы все равно сообщим его охране, чтобы смотрели в оба — на случай, если он присоединился к братству позже. И нужно найти досье на того, который покончил с собой. На Уильяма Стивенсона.

Ева увидела на экране лицо Рорка и ответила на звонок.

— Привет!

— Подумал, тебе захочется узнать. Охрана проверила: в «Паласе» Вайманн никогда не регистрировался и на видеозаписях за последний год не замечен.

— А как насчет Фредерика Бетца?

Рорк молча уставился на нее.

— Почему бы тебе самой не позвонить Ллойду Ковальски в «Палас» и не спросить все, что нужно? Твой посредник сегодня немного занят.

— Конечно, спасибо. И чтоб ты знал: я не стала тебе звонить, когда мы искали тайник и обнаружили запертый ящик. Пибоди нашла тайник, я вскрыла ящик.

— Молодцы. Горжусь вами обеими. Не забудь пообедать. Если понадоблюсь, после трех буду свободнее.

— Мне может понадобиться вертолет с пилотом.

— А вот это гораздо интереснее, чем беседовать с Ковальски. Если что, звони.

Рорк положил трубку.

— Вертолет с пилотом?

— Дом, который «братья» снимали в колледже. Если он все еще существует, надо взглянуть. Возможно, найдем дверь, к которой подойдет один из ключей. Возможно, нет. В любом случае хочу там побывать. Но сначала нужно выяснить, где он.

— Могу поискать. Понадобится некоторое время, если, конечно, кто-нибудь из членов братства не владеет им сейчас или не владел раньше. Может, мистер Мира в курсе?

Ева вздохнула и в очередной раз принялась искать, где бы припарковаться.

— Может, и в курсе. Надо спросить, прежде чем начнем поиск.

Сьюзан Липски занимала тесный маленький кабинет в обшарпанном здании, где находился центр помощи жертвам изнасилования. Центр делал все, что можно сделать на те жалкие средства, которые удавалось наскрести, и предоставлял поддержку, информацию, медицинскую и психологическую помощь. Кабинет был меньше Евиного отдела в Центральном. На стенах — успокаивающие и оптимистичные постеры: безмятежная водная гладь, туманные леса, солнечные пляжи. А также доска с номерами телефонов.

Ева остановилась и изучила флаер с фотографией живописной летней поляны под безупречным голубым небом, рекламирующий центр психологической помощи «Душевный покой».

— Опа… — пробормотала она.

Липски сидела на скрипучем вращающемся стуле позади обшарпанного металлического стола, заваленного всякой всячиной. Окна в комнате не было, однако на древнем картотечном шкафу росло под специальной лампой какое-то растение.

Липски оказалась тощей женщиной лет шестидесяти со спутанной копной курчавых седых волос. Лицо узкое, длинное, смуглое. Темные глаза говорят, что видели в этой жизни всякое и еще не раз увидят, прежде чем закроются навсегда.

— Спасибо, что согласились нас принять, — начала Ева.

— Майк уговаривать умеет. Вы выполняете свой долг, и я вас не виню. Наоборот: спасибо за то, что вы делаете — от всей души. Но и я должна выполнять свой долг. Для меня на первом месте женщины, приходящие в центр, в финансируемые мной приюты и на группы поддержки, которые я веду. Я несу за них ответственность. Этих женщин насиловали, избивали, унижали, отнимали у них чувство безопасности. А закон и общество зачастую заново срывают с них покровы.

Ева не собиралась спорить — чаще всего так и было.

— Женщины, которых я разыскиваю, били, пытали, насиловали и лишили жизни двоих мужчин. Думаю, они похитили третьего и прикончат его сегодня вечером. Что бы ни произошло с ними в прошлом, это не оправдывает их действий.

— Вы же не знаете, что именно с ними произошло.

Ева положила на стол фотографии обоих трупов.

— Это не правосудие.

Липски откинулась назад и вздохнула:

— Могущественные, влиятельные, богатые люди. Для вас имеет значение, чем они вызвали подобную ярость?

— Имеет. Если Эдвард Мира и Джонас Вайманн насиловали тех, кто их убил, я бы сделала все в рамках закона, чтобы они предстали перед судом.

— В рамках закона!.. — Липски подняла длинный костлявый палец. — Лейтенант, детектив, я верю в закон. Если бы не верила, не сидела бы здесь. Но часто — слишком часто — мне кажется, что закон холоден, суров и слеп. И все же если бы я знала, кто это сделал, то попыталась бы убедить их остановиться и самим прийти в полицию.

— Первое, о чем я вас прошу… Смотрите на меня! Смотрите и слушайте внимательно. Если вы знаете или догадываетесь, кто это сделал, ни в коем случае не обращайтесь к ним сами. Ими движет холодная ярость, которая обрушится на вас. Я считаю, что они наметили еще трех жертв и не остановятся, пока не закончат начатое. Их не образумят ни ваши доводы, ни сострадание.

Липски стиснула зубы и пристально посмотрела на Еву.

— А как насчет намеченных жертв? Если вы остановите этих женщин, засадите за решетку, что будет с теми, кого они собирались убить?