Онлайн книга «Записки уголовного барда»
|
– А кого мне спрашивать? Ну давайте у прокурора спрошу… Давайте, через вас, письменно. При слове «прокурор» Грибанова передернуло так, будто прокурор этот уже стоял за дверью. – Не надо ни письменно, ни устно. Я сам здесь – прокурор и… и… Поняв, что сморозил ахинею, он замолчал, зашарил по столу руками в поисках спичек, закурил и, выпустив дым прямо в потолок, отрезал: – В общем, насчет клуба я не против. После работы. Но только запомни – все вопросы через меня. Ни к Филаре– тову, ни к Нижникову без моего ведома не ходить. Вот так. А с Собиновым и Кериным не знаю что делать… Не знаю, не знаю… – Как что делать? На распределении же решили. – Ладно, иди спать. Завтра все трое пойдете на разделку. Устраивает? – Вполне. – Иди. Иди и запомни: Грибанов думает раньше некоторых. И не хуже некоторых. «Настоящий идиот», – с удовольствием отметил я. С удовольствием потому, что так легко отвертелся от погрузки, а заодно нашел новый подход к начальству. Вслух же добавил: – Оказывается, с вами так легко на любые темы говорить, гражданин начальник. Не везет мне ни в чем, так хоть с начальником отряда повезло. При этих словах гражданина капитана раздуло так, что пуговицы с мундира, казалось, вот-вот начнут отлетать. – Со мной лучше по-хорошему. Потому что когда ко мне по-хорошему, то и я ко всем – по-хорошему… «Настоящий, рафинированный», – еще раз порадовался я, затворяя за собой дверь. А через пару минут уже спал, ничего не слыша, не чувствуя и не помня. – Новиков!.. Подъем!.. Ваше звено вызвали на погрузку. Шнырь тряс мой шконарь, повторяя как заклинание одну и ту же фразу. Я продрал глаза и сел, озираясь. Славка чертыхался и рывками натягивал штаны. Напротив, охая и матерясь себе под нос, очухивался Толя. – Да-а… Как я и думал – Грибан оказался крысой. Навешал лапши – «пойдешь на разделку…» Нельзя этому сучью верить, ну ни единому слову! – ругался он, закидывая кровать одеялом. – Не дай бог опять на березу… – пробурчал я и тоже начал одеваться. Руки, ноги, плечи – все болело неимоверно. Разогнуться стоило больших трудов. А кроме всего, невыносимо хотелось спать. Пришел Славка. Поставил банку на тумбочку и проворчал: – Время два часа ночи. Эти твари хотят повторить вчерашний номер – среди ночи лечить березой! По бараку носились люди. В коридоре шла обычная перебранка из-за перепутанных сапог. Я обернулся и поглядел в угол, где располагались Захар с Петрухой. Оба спали, укрывшись одеялом с головой. Никто из них даже не пошевелился. – Спят без задних ног. Хуля им не спать – колбасы на производстве нажрались и – спать, – пробурчал Славка. Подбежал шнырь: – Захар ночью с работы пришел, спросил, во сколько вы вернулись… Сначала хотел тебя разбудить, потом сказал, чтобы хоть чутка поспали. Заварили чай. Славка нашарил у себя в ящике несколько конфет-подушечек. На тумбочке лежал наш хлеб – ужин мы без памяти проспали. Черная пайка, две конфеты на брата, слегка подслащенный чай – больше есть было нечего. Через пять минут мы уже бродили по двору, разминая неимоверно болящие мышцы. Вернее, то, что от них, былых, осталось. Как и в прошлый раз, понуро и молча дошагали до знакомой теплушки. Все звено расселось подоскам. Появился Шутега. – Здорово, мужики! Ну, как вы?.. Тяжко? Мы неопределенно пожали плечами. – Радуйтесь. Сегодня березы не будет, хе-хе, – кончилась в лесу. Сегодня – рудстойка. Наш вчерашний вагон уже уехал. Было радостно глядеть на пустые рельсы. Шутега спустился с крыльца, что– то сказал старшаку, и они оба заржали. – Да мне по хую – пусть хоть вообще не работают! Лишь бы меня отрядник за это не кантовал… – доносились обрывки его фраз. Они поговорили, покурили, и наш обросший старшак, которого мы меж собой прозвали «Вася Лохмандей», растворился между штабелями – как обычно, спать в лесо– цех. Звено двинулось в сопровождении Шутегиного «сынка» в сторону стоящих поодаль вагонов. Мы пошли следом. – Сегодня рудстойку будете грузить. Остальные – хвою. «Хвоя» – это такие же по размеру доски, как и березовые, только из сосны. А потому легче в два раза. Рудстойка – тонкие бревнышки диаметром примерно десять сантиметров и около метра длиной. После березы – просто детские кубики. Единственная беда – загрузить их надо 50 тонн. По времени это дольше, зато не так мучительно, С горем пополам начали. Через час поняли, что взятыми темпами до полудня нам вагон не осилить. Надо бегать бегом. А сил – только ползать. – Сколько их в вагон входит, этих долбаных руд– стоек? – по старой бухгалтерской привычке поинтересовался Толя. Славка ответил не задумываясь, как Шура Балаганов в романе Ильфа и Петрова на вопрос Остапа Бендера: «Сколько вам нужно для полного счастья?» – Десять тысяч… Если Грибанова столько раз на хуй вместе с ней послать – рабочей смены не хватит! Посмеялись и пошли сидеть на разбросанных вокруг досках. Откуда ни возьмись примчался «сынок». – Бригадир зовет, всех троих. Шутега встретил, сидя по-хозяйски за столом. – Мужики, сейчас поедите, погреетесь и тусуйтесь около вагона, понты колотите. Я пару человек вам подгоню. Совсем уходить нельзя – сдадут, тогда придется самим, в натуре, грузить. А так, черти пусть шустрят, а вы там для близиру тусуйтесь. Каждый час-два сюда заходите. Сегодня мне Захар навстречу попался. «Ну что, Шутега, Новик с Собином у тебя, говорят, наскоряк за два часа вагон закидали и – в тепляк жабу давить? Га-га-га!..» – Наши же и сдали. А может, и Лохмандей сдал. Кто его знает, – поддержал Шутегу Славка. Посидели, поболтали, напялили рухлядь и пошли. Погрузка вагона, к удивлению, шла полным ходом. «Пара гнедых», хоть и не вчерашняя, совсем другая, носилась с охапками этой самой рудстойки с проворством тараканов. Пробегая мимо нас, один из них, шумно вдергивая соплю в отбитый шнобель, сделал заманчивое предложение: – Мужики, вы сидите – мы сами все закидаем. По пачке «Примы» на брата и пачку чая на всех дадите – мигом загрузим! – Пачка сигарет и пачка чая, – урезал аппетиты Славка. – Годится. – Теперь точно сдадут. На соседних вагонах всех жаба задушит, хе-хе, – отшутился я. – Да пошли они… В зоне кто как может, так пристраивается. Не их собачье дело. Кто им мешает так же договориться? – возмутился Толя. – Никто не мешает. Но никто и не даст. Ты же понимаешь, что Шутега это все делает из-за Александра. |