Онлайн книга «Каллокаин»
|
– Ах, все это такие пустяки по сравнению с нашим делом! Я навострил уши. Каррек тоже весь обратился в слух. – С вашим делом? Но кто вы, собственно, такие? Он покачал головой. На губах его блуждала бессмысленная улыбка. – Не спрашивайте. У нас нет названия, нет никакой организации. Мы просто существуем, и все. – Что значит «вы существуете»? Как вы можете говорить «мы», если у вас нет ни названия, ни организации? Кто вы такие? – Нас много. Не знаю, сколько всего. Некоторых я видел, но по именам почти никого не знаю. Да мне это и не нужно, и никому из наших не нужно. Мы просто знаем, что мы – это мы, и этого достаточно. Кажется, действие каллокаина заканчивалось. Я вопросительно посмотрел на Риссена, потом на Каррека. – Во что бы то ни стало пусть продолжает, – процедил сквозь зубы Каррек. Риссен тоже кивнул. Я ввел еще одну дозу. – Итак, имена тех, кого вы знаете? Совершенно спокойно и без малейших колебаний он назвал пять имен и сказал, что больше не знает. Каррек велел Риссену записать их. – И какой же переворот вы хотели совершить? Он не ответил. Заерзал в кресле, потом весь напрягся, но ничего не сказал. Сперва я снова подумал, что в отдельных случаях каллокаин не действует, и меня прошиб холодный пот. Но тут мне пришло в голову, что я, возможно, неправильно поставил вопрос и испытуемый просто не в состоянии ответить на него. Может быть, надо спросить как-то иначе, проще… И я начал осторожно: – У вас ведь есть какая-то цель или желание, не так ли? – Да, да, конечно же есть. – А чего именно вы хотите? Снова молчание. Затем неуверенно и с усилием: – Мы хотим быть… хотим стать… кем-то другими… – Вот как? Кем же вы хотите быть? Опять молчание. Глубокий вздох. – Вы имеете в виду какие-либо должности? – Нет, нет. Совсем не то. – Вы не хотите быть подданными Мировой Империи? – Нет, впрочем, пожалуй… нет, не совсем так. Я был совсем сбит с толку. Но тут Каррек бесшумно подтянул к креслу свои длинные ноги, выпрямился и спросил резким тоном: – Где вы встречались? – Дома у одного… Я его не знаю. – Где? И когда? – В районе RQ две недели назад. – Много вас было? – Человек пятнадцать – двадцать. – Ну тогда не так трудно все это проверить, – сказал Каррек, оборачиваясь к нам. – Вахтер ведь должен быть в курсе дела. – И он продолжил допро с: – У вас были пропуска? Наверно, фальшивые? – Нет, почему же? Мой, по крайней мере, был настоящий. – Ага, отлично! А о чем вы говорили? Но тут даже Каррек ничего не добился. Ответ был сбивчивый и невнятный. Нам пришлось отпустить этого бестолкового типа, тем более что и действие второй дозы уже кончалось. Чувствовал он себя неважно, но не стал особенно жаловаться. Конечно, он был обеспокоен, но не проявлял никакого отчаяния. И по-моему, он испытывал не столько стыд, сколько удивление. Когда он вышел, начальник полиции снова вытянулся во всю длину своего худого, гибкого тела, глубоко вздохнул, словно проветривая легкие, и сказал: – Да, тут придется поработать. Он-то ничего не знает, но, может, его приятели знают больше. Мы будем проверять одного за другим, пока не доберемся до сути. А вдруг это настоящий заговор? Он зажмурил глаза, и его жесткие черты разгладились, приобрели выражение покоя и довольства. Наверно, в ту минуту он подумал, что благодаря этой истории слава о нем разнесется по всей Империи. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь. Мы с Карреком были слишком разными людьми, чтобы я мог судить о его затаенных помыслах. – А сейчас, – продолжал Каррек, испытующе поглядывая то на меня, то на Риссена, – сейчас я должен ненадолго уехать. Может быть, и вас скоро вызовут в другое место. На всякий случай будьте готовы. Вызов может прийти и домой, и на работу. Я вам советую собрать все необходимое и оставить в лаборатории, чтобы не пришлось потом из-за этого задерживаться. Вещей берите немного – если вы и уедете, то не больше чем на несколько дней. И все свое снаряжение тоже держите в порядке. Может быть, вам понадобится взять его с собой. – А военная служба? – спросил Риссен. – Ну если это дело у меня выйдет, то вам нечего беспокоиться, – ответил Каррек. – А не вый дет – так не выйдет, обещать я ничего не могу. Чем вы собираетесь заниматься в ближайшие дни? – Ставить новые и новые эксперименты. – По-моему, необходимо ухватиться за ту нить, которую дал этот последний тип. Жертвы-добровольцы вам теперь ни к чему. Я предлагаю вам постепенно размотать весь этот клубок. Будете слушать и записывать. Ну как, согласны? Риссен задумался. – В наших инструкциях такие случаи не предусмотрены, – сказал он наконец. Начальник полиции язвительно рассмеялся: – Ну, не будем бюрократами. Если вы получите предписание начальника лаборатории – как его там, Муили, кажется? – то, наверно, не станете так педантично придерживаться инструкций, а? Я сейчас иду прямо к Муили. Потом нужно будет сообщить все имена в управление полиции. Тут дело идет о безопасности Империи, а вы – инструкции! Он вышел, и мы с Риссеном посмотрели друг на друга. Я был буквально переполнен восхищением и радостью победы. Такому человеку, как Каррек, можно было спокойно вверить свою судьбу. У него была железная воля, его не страшили никакие трудности. Но Риссен только смиренно вздохнул: – Мы становимся просто-напросто еще одним бюро Департамента полиции. Прощай, наука. Я невольно вздрогнул. Я любил свою научную работу и совсем не хотел ее лишаться. Но я утешал себя тем, что Риссен вообще по натуре пессимист. Передо мной же в тот момент встала моя лестница, только куда она вела? Но это должно было выясниться в самом ближайшем будущем. Час спустя мы получили предписание начальника лаборатории, где было сказано, что отныне наша работа переходит под контроль Департамента полиции. Там уже все были предупреждены, и нам оставалось только позвонить и сообщить имена тех, кого следовало арестовать. Их должны были доставить в течение суток. Первым попал к нам юноша, лишь недавно покинувший Унгдомслэгер. Его отличало забавное сочетание неуверенности и заносчивости. То и дело он нападал на имперские порядки, к которым, видимо, не успел еще привыкнуть и приспособиться. Но его юношеская самонадеянность, проявившаяся под влиянием каллокаина во всей своей полноте, производила на нас, взрослых людей, скорее комическое впечатление. Он долго рассказывал о своих далекоидущих планах, но в то же время признался, что ему трудно ладить с окружающими, так как они, по его мнению, плохо к нему относятся. |