Книга Поцелуй обмана, страница 73 – Мэри Пирсон

Я была благодарна за угощение и чистое платье, но надеялась на большее. Это было мне необходимо. Все же я была не простой путницей, совершающей долгое путешествие, а пленницей. Я гордо распрямила плечи.

– Тогда твои пути мне не нужны.

Я успела отойти уже довольно далеко, когда Дихара меня окликнула.

– Но я могу помочь тебе в другом. Приходи сюда завтра, и я расскажу тебе о даре. Вот увидишь, это тебе нужно.

Стоит ли тратить время на старушечьи сказки? Я и в Морригане слышала их немало. Я пока не знала, приду ли завтра. К тому времени я отдохну, и, как знать, может подвернуться удобный случай для побега. Я не позволю им тащить меня еще глубже в эту глушь. Обойдусь и без ее помощи.

– Возможно, – сказала я вслух и направилась к стану.

Дихара снова остановила меня, теперь ее голос звучал мягче.

– Женщины – они не могли сказать тебе, о чем написано в книге, которую ты не можешь прочитать. Им было стыдно. – Она прищурила бледные глаза. – Даже мы виновны в том, что дары не получают пищи. А если дар не питать, он слабеет и умирает.

* * *

Когда я вернулась в стан, Эбен продолжал за мной смотреть, исполняя поручение, пусть даже при этом он валялся на земле с волками, словно один из них. Из большого шатра в середине стана доносились веселые голоса и смех. Воздание почести, судя по всему, переросло в настоящий пир. Рина и Натия вышли ко мне.

– Хочешь сначала отдохнуть, прежде чем ужинать вместе со всеми? Тогда мы проводим тебя в твою carvachi.

– В мою carvachi? Я не понимаю.

Натия засмеялась, зачирикала, как птичка.

– Светловолосый по имени Каден, он купил для тебя у Рины ее carvachi, чтобы ты могла спать в настоящей кровати.

– Что-что?

Рина пояснила, что просто сдала Каден кибитку внаем на то время, пока я здесь, а сама она будет ночевать в шатре или в другой carvachi.

– Но моя – самая лучшая. С толстой пуховой периной. Тебе там будет хорошо спать.

Я начала было протестовать, но Рина настаивала, объяснив, что когда они поедут на юг, монеты ей пригодятся. Деньги нужны ей куда больше, чем ночевка в отдельной carvachi, а впереди у нее еще много таких ночей.

Я не могла понять, чего мне сейчас хочется больше – снова вкусно поесть или повалиться на мягкую перину, с крышей над головой, и спать, не слыша мужского храпа. Все же я решила сначала поужинать, вспомнив, что мне нужно копить силы.

Мы вошли в шатер одновременно с тремя женщинами, каждая из которых несла подносы с ребрышками, запеченными на углях. Моя венданская свита восседала на подушках в центре шатра, с ними были пятеро мужчин из стана кочевников. Длительное омовение в горячих источниках смыло въевшуюся грязь и вернуло краску их лицам. У Гриза на щеках появился розовый румянец. Они что-то пили из бараньих рогов и ели руками, хотя я уже успела убедиться, что столовые приборы в стане имеются. Можно познакомить варваров с благами цивилизации, но это еще не значит, что они ими воспользуются.

Никто из мужчин не обратил на меня внимание, и у меня закралось подозрение, что они меня попросту не узнали. После купания, с расшитым шарфом на голове, в пестрых одеяниях, я ничем не походила на грязную дикарку, прибывшую утром в стан. Женщины поставили перед ними два подноса, а третий отнесли в угол, где тоже были разложены подушки, и сели там. Я осталась стоять, глядя на своих похитителей, а те угощались и, запрокидывая головы назад, хохотали так беспечно, словно пировали при королевском дворе и не знали забот. Но у меня была забота. Эта причина для беспокойства – совсем ничтожная – называлась просто: моя жизнь. И мне хотелось, чтобы другие тоже озаботились.

Я издала громкий стон, и смех прекратился. Головы повернулись. Я приложила руку ко лбу, опустила трепещущие ресницы, словно увидела что-то. Каден уставился на меня, пытаясь сфокусировать взгляд, и только теперь, наконец, узнал меня. Он вспыхнул и недоверчиво вытянул шею, пытаясь удостовериться, что это действительно я.

– В чем дело? – спросил Финч.

Я таращила глаза и гримасничала.

– Oza aven te kivada, – сказал Гриз сидящему рядом мужчине. У нее дар.

Малик промолчал, неспешно рассматривая мой новый наряд.

Каден поморщился.

– Что на этот раз? – спросил он нетерпеливо.

Я молчала, выжидая, пока они все ерзали на подушках.

– Ничего, – ответила я так, чтобы было понятно, что это неправда – и прошла к женщинам. Мне показалось, что я снова вернулась в таверну и отрабатываю новые навыки на своих посетителях. Гвинет бы меня похвалила. Устроенного спектакля было достаточно, чтобы они пали духом, хоть на время, а у меня, наоборот, резко исправилось настроение. Я наелась досыта, помня о том, что съеденное будет поддерживать меня в пути и каждый кусочек может оказаться спасительным, когда я от них убегу.

Я делала вид, что увлечена беседой женщин, но сама прислушивалась к мужскому разговору, который вскоре возобновился. Они продолжали есть и пить, причем больше пили, а питье развязывало им языки.

– Ade ena ghastery?

– Jah! – сказал Малик и кивнул в мою сторону. – Osa ve verait andel acha ya sah kest!

Они дружно засмеялись, но затем понизили голоса, так что я смогла различить только несколько слов в их шепоте.

– Ne ena hachetatot chadaros… Miai wei… Te ontia lo besadad.

Они говорили о следах и патрульных отрядах, и я вытянула шею, пытаясь услышать больше.

Каден заметил, что я подслушиваю. Не сводя с меня глаз, он громко сказал, обращаясь к собеседникам:

– Osa’r enand vopilito Gaudrella. Shias wei hal… le diamma camman ashea mika e kisav.

Мужчины разразились возгласами одобрения, поднимая роги и чокаясь с Каденом, потом вернулись к своему разговору, но Каден не отрывал от меня немигающих глаз, ожидая моей реакции.

У меня душа ушла в пятки. Я попыталась не показать этого и продолжала сидеть с равнодушной маской на лице, делая вид, что не поняла его слов – но вынуждена был отвернуться, чувствуя, что лицо заливает краска. Если кто-то объявляет во всеуслышание, что из тебя получилась прелестная кочевница и он хочет тебя поцеловать, трудно сохранять безразличие. Каден нашел очень меткие слова для своего маленького экзамена, чтобы проверить свои подозрения. Я уставилась в свою тарелку, надеясь, что покраснела не слишком заметно. Больше до конца трапезы я не глядела в сторону мужчин и при первом удобном случае попросила Рину проводить меня в кибитку.

* * *

Подходя к стоящей в конце стана carvachi, я заметила Дихару, которая шла от кибитки прочь. На ступенях лежала маленькая книжечка, очень старая и затрепанная. Я сразу увидела, что текст в ней от начала до конца рукописный. Подняв книжку, я следом за Риной вошла в ее красочную кибитку.