Онлайн книга «Высшая Справедливость»
|
И очень скоро весь мир для Стивена сосредоточился на одной Лиз и завертелся вокруг нее… Лиз… Это имя всегда звучало для него ласково, нежно, как имя матери… О своей матери Стив знал очень мало. Отец его был человеком молчаливым, а каких-нибудь тетушек или других родственников, которые могли бы рассказать ему о ней, у Стивена не имелось. Он видел мать лишь на старых фотографиях, где она была вместе с отцом. Но эти фото — мелкие, неважного качества — не оставили у него никакого впечатления о ней. Лица матери он не помнил, как не помнил и ее имени. И вот теперь Стивену стало казаться, что ее могли звать только Элизабет — и никак иначе! Воистину, это по-королевски величавое имя, воплощавшее самые светлые его воспоминания, было ему на роду написано. В нем одном слились воедино образы сразу нескольких женщин. Точь-в-точь как в детской загадке про трех девочек — Лиззи, Бетси и Бесс, где в конце концов выясняется, что речь-то, оказывается, шла об одной девочке, которую звали Элизабет! Но теперь имя Элизабет зазвучало для Стивена совсем на новый лад — колдовской мелодией любви… Стивен был весь во власти своего чувства к Лиз. С самого утра он не мог дождаться вечера, если она дежурила в этот день, и не знал, как дожить до следующего, если ее не было. Лиз работала сейчас через день, но он даже не задумывался, почему так часто, — лишь бы скорее увидеть ее! — Лиз, ты все время повторяешь, что я такой… необыкновенный. Чем? — наконец решился спросить он у нее. — Ну… ты нежный… — залепетала Лиз. — Ты реагируешь на мои импульсы раньше, чем я сама в них разберусь. Понимаешь? — Хм! Вроде да, — улыбнулся Стив, — хотя я не задумываюсь, каким будет следующий шаг. Я просто люблю. — Этим-то ты и восхитителен! И потом… — продолжала она, — ты можешь, если мне это необходимо, так долго сдерживать себя и быть таким неторопливым и распаляюще нежным… даже если сам при этом сгораешь от желания. — Лиззи… — прошептал Стивен, расстегивая ее блузочку, — вот сейчас я именно от него и сгораю… Сказка наяву продолжалась, она увлекала все дальше. И представить, что когда-нибудь наступит конец… разве такое было возможно? Но не успела еще откатить первая угарная волна любовного опьянения, как к Стивену опять стали возвращаться невеселые мысли. Если в настоящем его больше всего угнетало то, что даже в самых простых своих надобностях он не мог теперь обойтись без посторонней помощи, то в будущем зависимость от окружающих не рисовалась ему такой неизбежной. С будущим была другая проблема — в нем он уже не мыслил себя без Лиз… Она тоже начала тревожиться: Стив уверенно шел на поправку, а расставаться с ним так не хотелось! …Лиз подошла почти неслышно. Стив понял, что она здесь, но не пошевелился, притворяясь спящим. — Ну зачем ты опять? — Лиз пальчиком осушила уголки его глаз. Стивен открыл глаза: — Это не любовь, Лиз! То, что ты называешь любовью, — это… Я видел твои глаза, когда Боб вытаскивал меня сегодня из ванной… Я не человек, Лиз, а жалкий обрубок! Ты ложишься со мной только из жалости! — Нет! — почти выкрикнула Лиз и уже тише, наклонившись над ним, произнесла: — Нет… Я хочу ребенка от тебя… — Зачем тебе это?! — ошарашенно посмотрел он. — Я хочу от тебя ребенка, — тихо повторила Лиз и поцеловала его. Стив притянул ее к себе и жадно прильнул губами к ее губам. Стивен лежал задумавшись и даже не сразу заметил вошедшего Брендона. Последний разговор с Лиз сильно взволновал его. — Как ты думаешь, когда меня заберут отсюда? — было первое, что он спросил. — А тебе здесь уже надоело? — немного удивился Брендон. — Дело в том, что в тюремной больнице нет условий для восстановления после такой тяжелой травмы. Только когда ты… — он чуть не сказал «встанешь на ноги», — будешь чувствовать себя лучше… — Постарайся это как-нибудь оттянуть, — попросил Стивен. — Думаешь, от меня что-нибудь зависит? Но тебе в любом случае предстоит перевод в другую тюрьму — из-за взрыва ту, в которой ты сидел, временно закрыли. Это может задержать тебя здесь. Стивен мечтательно посмотрел на друга: — Бренд… я хочу курить… очень! — Но у меня нету… — Ну, стрельни сигаретку, что тебе стоит? — Да ты что? Нас же здесь сразу накроют! — Сразу точно не накроют — сейчас они не так часто сюда заходят. Ну хоть две затяжечки! — продолжал канючить Стив. — Да и потом, это может быть для тебя вредно. — Бог мой, ну что будет с одной сигареты — не умру же я! Брендон покачал головой: — Тебе прямо как ребенку — не откажешь. — Он вышел и через несколько минут возвратился с сигаретой и зажигалкой. — Спасибо, Брендон! — Стив прикурил и благоговейно затянулся. …Было около девяти вечера. Дверь палаты неслышно отворилась, и вошла Лиз. — Ты уже? — удивился Стив. — Я ненадолго. — Побудь со мной немножко, — он взял ее за руку. Она присела на кровать. — Какая ты красивая, Лиз! — Если бы ты не был в меня влюблен, ты бы сказал: ничего особенного. — Не-е-ет, — покачал головой Стив. Он вытащил недокуренную днем сигаретку, которую стрельнул для него Брендон, и зажег ее: — С твоего разрешения? — Где ты взял сигарету? — заволновалась она. — Лиз, от одной сигареты не будет вреда даже грудному младенцу. — Тебе нельзя курить: ни сейчас, ни потом! — строго сказала она. — Это вредно для твоих ног. — Ног у меня уже давно нет, Лиз… — тихо проговорил он. — Но ты же не хочешь, чтоб их отрезали еще выше? — не унималась она. — Это уже не принципиально… — Не кури, прошу тебя! Дай сюда! — У меня все равно больше нет, — усмехнулся Стивен, протягивая ей зажигалку. — Ну, скажи хоть: что со мной произойдет? — Ты не знаешь, что бывает с теми, кто плюет на запреты докторов? — назидательно сказала Лиз. — Их уже очень много ушло на моих глазах: сначала им отнимают ступни, потом ноги до колена, потом выше колена, а потом они умирают. Стивен снова затянулся: — Мне очень тяжело, Лиз… Что я могу дать тебе? Что могу предложить, кроме своего тела? — Ты считаешь, этого мало? — Теперь — да. — Он затянулся еще раз. Лиз склонила голову набок и с сомнением в голосе спросила: — А ты женился бы на мне? — А ты вышла бы за меня? — сказал он в унисон ей. |