Онлайн книга «Зощенко»
|
Стоимость Ваших произведений мы оплатим, хотя мы студентки. Адрес: Москва… А просто — Валька с Нюркой». «Этим милым и развязным студенткам я ответил, что неизданных и запрещенных цензурой рассказов у меня не имеется. И в самом деле, у меня не было таких рассказов. Цензура мне все пропускала. Крайне признательный за это, я и сам в дальнейшем вел себя добропорядочно и не писал рассказов, которые могли бы не пойти». А вот уже письмо абсолютно наглое: «Лялечка и Тамочка Сейчас редко какой человек берет на себя ответственность за свои действия. Магазины открываются сообща. Пьесы и романы пишут также не менее двух авторов. Я видел стихи, подписанные двумя скромными фамилиями. Один поэт, небось, рифмы подбирал, а другой перо в чернильницу макал. И даже письма пишутся на пару. Ну что ж! Вдвоем больше мужества, наглости, развязности и успеха». И еще письмо не особо приятное: «“Я” — это одна из Ваших читательниц и которой безумно нравятся Ваши юмористические рассказы и очень хотела бы с Вами познакомиться. Может быть, у Вас нет ни малейшего желания к увеличению своих поклонниц, таких назойливых, как я. У моей приятельницы тоже желание не меньше моего с Вами познакомиться и поболтать. Если захотите нам ответить, то 25-ое почтовое отделение “до востребования”… Не подумайте, что мы письмо Вам посылаем без марки, она быть может отклеилась по дороге. Можете и позвонить… Нечего разыгрывать барина! Будем ждать Вашего ответа с нетерпением. Лялечка и Тамочка». От этой «душистой» темы Зощенко переходит к более серьезным письмам — на тему, сильно волнующую его самого: «Обычно думают, что я искажаю “прекрасный русский язык”, что я ради смеха беру слова не в том значении, какое им отпущено жизнью, что я нарочно пишу ломаным языком для того, чтобы посмешить почтеннейшую публику. Это неверно. Я почти ничего не искажаю. Я пишу на том языке, на котором сейчас говорит и думает улица. Я сделал это (в маленьких рассказах) не ради курьезов и не для того, чтобы точнее копировать нашу жизнь. Я сделал это для того, чтобы заполнить хотя бы временно тот колоссальный разрыв, который произошел между литературой и улицей. Я говорю — временно, так как я и в самом деле пишу так временно и пародийно. А уж дело других (пролетарских) писателей в дальнейшем приблизить литературу к читателям, сделать ее удобочитаемой и понятной массам. И как бы судьба нашей страны ни обернулась, все равно поправка на легкий “народный” язык уже будет. Уже никогда не будут писать и говорить тем невыносимым суконным интеллигентским языком, на котором многие еще пишут, вернее, дописывают. Дописывают так, как будто бы в стране ничего не случилось. Пишут так, как Леонид Андреев. Вот писатель, которого абсолютно нестерпимо сейчас читать! А как говорит и думает улица, я, пожалуй, не ошибся. Это видно из этой моей книги, из этих писем, которые я ежедневно получаю. Вот любопытное письмо. Оно написано, как будто бы я его писал. Оно несомненно написано “моим героем”. Я получил это письмо по почте от неизвестного человека». «Дорогой Зощенко! Мне случайно попалось в руки “любовное” письмо, которое получила одна моя знакомая. Не пригодится ли оно Вам? Оно очень напоминает Ваш стиль и Ваших героев. С приветом К. Л.». Далее приводится это самое письмо: «Уважаемая гражданка, зачитайте это письмо и примите от заинтересованного вами это подношение. Не побрезгуйте, не погнушайтесь. Желательно с вами познакомиться всурьез. Не покажется это вам за предмет любопытства, а желательно с целью сердечной, потому что с каких пор вас увидел, то сгораю любовью. Замечательный ваш талант, а пуще всего игривость забрали меня за живое и как слышал, что вы лицо, причастное к медецине, то понять должны, что кровь во мне играет и весь я не в себе. Если вам не противно, то буду ждать Вас у входу в буфет. В военном обмундировании, росту как обыкновенно, собою видный, волосом русый, а на груди пять всесоюзных значков. Остаюсь в ожидании С. С. Имя скажу при свидании». И далее — комментарий Зощенко: «Так называемый “народный” язык стоит того, чтоб к нему приглядеться. Какие прекрасные, замечательные слова: “Зачитайте письмо”. Не прочитайте, а зачитайте. То есть “пробегите, просмотрите”. Как уличный торговец яблоками говорит: “Вы закушайте этот товар”. Не кушайте (т. е. целиком), не откусите (т. е. кусочек), а именно закушайте, то есть запробуйте, откусите только раз, сколько нужно для того, чтобы почувствовать прелестные качества товара. Язык стоит того, чтобы его изучать!» В комментариях Зощенко к этой книге есть и его «взгляд на себя»: «У меня была легкая и удачная литературная судьба. Мне не пришлось мотаться по редакциям. И не пришлось вкручивать свою продукцию. Я начал работать в двадцатом — двадцать первом годах. В те счастливые годы ответственные редакторы сами приходили за рукописями на квартиру и несли в зубах деньги. Молодые писатели работали тогда почти вне конкуренции. И от хорошей молодости все они впоследствии стали классиками». …А вот и хорошее письмо, тоже приведенное в этой книге, и со вступлением Зощенко: «Это интересное письмо получено мною от рабочих М. Б.-Б. ж. д. Москва, 2 января 1928». Послание, замечу от себя, и в самом деле любопытное, наводящее на некоторые размышления… Но — читаем: «Дорогой т. Зощенко! Простите, пожалуйста, нас, что надоедаем вам этим письмом, но просим не смотреть на него как на обычное письмо какого-нибудь поклонника (а они у вас, конечно, есть), расхваливающее ваши произведения и оканчивающееся слезной просьбой “пристроить рассказик”. Этого вы здесь не встретите. Вам пишут простые рабочие люди, интересующиеся вашими рассказами, как рассказами совсем другого рода, чем юмористические рассказы других авторов, а именно: краткими, общепонятными, без размазывания и присюсюкивания, без подделыванья под чужой язык, и дающими здоровое развлеченье, но, вместе с тем, обрисовывая живых типов из стоячего болота обывательщины. В 1924 году один из наших товарищей по общежитию купил сборник ваших рассказов издательства “Огонек” (“Искусство Мельпомены”, “Баня” и проч.). С первых же строк слушатели хохотали: рассказы были поняты, а затем мы не пропускали ни одного номера “Бегемота” и ни одного сборника ваших рассказов разных изданий. |