Книга Поспорить с судьбой, страница 10 – Оксана Панкеева

— Она и так кружится, — отмахнулся король, глубоко и с наслаждением затянулся, и блаженно улыбнулся. — Как хорошо…

— Как мало надо человеку для счастья, — улыбнулся в ответ Жак. — Ну, что вам рассказать? Какие-нибудь новости? Или что-нибудь загадочное?

— А у тебя есть что-то свеженькое? — чуть оживился его величество.

— Есть. Хотите?

— Хочу.

— Во-первых, у меня загадочным образом вдруг состоялась личная жизнь. Неожиданно и внезапно. Вот вчера еще не было, а сегодня уже есть. Тереза молчит и пожимает плечами, а Элмар утверждает, что всей этой радостью я обязан некому мистралийскому товарищу… как будто я и так ему мало обязан!

— Да, — кивнул король. — Это он. Спроси Мафея, он видел.

— Только и всего? А я-то думал, это окажется что-то загадочное, над чем можно будет подумать… Но раз вы и так все лучше меня знаете, вот вам еще интереснейшая фенька. Опять же насчет нашего друга из солнечной Мистралии, дона Диего Тенорио. Откуда он, кстати, такую фамилию взял?

— Да фальшивая фамилия, плюту ясно.

— А, вспомнил. Это из классической драмы, да? Что-то типа местного Отелло? Ну бог с ней, с фамилией. Мне не дает покоя вот какой вопрос. Откуда он знал… вернее, как он догадался, что это буду я, если этого никто, кроме вас, не знал, даже я сам?

— Ты его спрашивал?

— Разумеется. И он мне ответил, что он, дескать, увидел, как Элмар передвинул меч, и понял, что это для меня. Так вот, это полная фигня. Он понял все не после этого, а немного позже.

— Изложи по порядку, — попросил король.

— Ладно, попробую по порядку. Итак, вот он сидит рядом со мной… Он знал, зачем он там сидит?

— Частично. Он знал, что его эманация должна кого-то активировать.

— Но кого — не знал? Значит, я правильно понял. Сидит, ждет своего любимого гимна, и никого не трогает. Кроме меня. Меня он поминутно достает вопросами, где я бывал и где он мог меня видеть. И думает все это время только об этом самом — где он меня видел. Он засек этих стрелков на галерее намного раньше, чем сказал о них. Почему? Потому что полагал, что стрелять будут в него и это никого больше не касается. Вот заканчиваются выступления аристократов, Элмар передвигает меч, Диего это все видит, но по-прежнему сидит и молчит. То есть, на этот момент он еще ни о чем не догадался, а мне он просто клипсу сдернул. Вот встаете вы и даете мне слово, а он по-прежнему сидит и помалкивает. Вот встаю я, говорю пару слов, поскольку больше ничего сказать не в состоянии, сажусь, и тут его осеняет. Он начинает щупать меня на предмет кольчуги и спешит сообщить Элмару о стрелках. Вывод: пока я говорил свои несчастные пару слов, он все понял. Абсолютно все: кто активируется, что сейчас будет, как это будет, и в кого станут стрелять, как только разберутся. Он не сводил с меня глаз, пока говорил свою речь, и очень точно определил момент трансформации. Так вот, мне было бы очень интересно знать: как он обо всем догадался? И мне очень неприятно и как-то боязно даже предполагать, что он вспомнил, где он меня видел, потому что трансформировался я всего один раз в жизни.

— Интересно… — согласился король и с сожалением посмотрел на окурок. — Дай-ка мне еще сигарету. Это надо посидеть и крепко подумать… то есть, полежать.

— А вам не много будет? Ну ладно, держите, только не кашляйте потом, кашлять тоже будет больно, как и смеяться. Так что, помолчать, будете думать?

— Не сейчас, — вздохнул король. — Я не в состоянии сосредоточиться. Потом подумаю. Расскажи что-нибудь. Как там все?..

— Все — это кто? Ну ладно, начнем по порядку. С меня. Мне вторую ночь кошмары снятся, такие, что спать страшно.

— Мне тоже, — снова вздохнул король.

— Вам? — удивился Жак. — Да вам-то почему? Вы же совершенно спокойно можете наблюдать что угодно. Или это потому, что вам плохо?

— Может, потому… Не знаю.

— А что вам снится?

— В основном — что я женюсь.

Жак не выдержал и захихикал.

— Тебе смешно? А я дал Элмару слово, что женюсь.

— А конкретные сроки указали? — хитро прищурился Жак.

— К сожалению. До лета.

— Вот и чудненько, — улыбнулся Жак. — Наконец-то вы и в самом деле женитесь. Еще не решили, на ком?

Его величество страдальчески поморщился.

— Не надо об этом. А остальные как?

— Остальные… Вот Элмар, к примеру, крепко задумался над вопросом: не много ли он пьет.

— Наконец-то…

— Не радуйтесь раньше времени, неизвестно, до чего он додумается. Вдруг решит, что он наоборот, пьет слишком мало.

— Не шути так. Тебе смешно, а у меня кузен спивается.

— Да почему вы так решили? Может, все не так страшно, тем более что он все-таки об этом задумался. А еще он мне рассказал, как вы страшны в гневе. Кстати, а почему вы, действительно, Монкара не посадили?

— Потом объясню. Долго рассказывать.

— Потом так потом. О ком вам еще рассказать? О Терезе я уже говорил… Ольгу я еще не видел. Киру тоже не видел. Видел Эльвиру вчера утром, когда мы расходились по домам. Зашел к ней посмотреть, как она там. Стоит у окна и мечтательно смотрит вдаль, как будто к ней Карлсон прилетал. Так что с ней все в порядке.

Король нахмурился, словно вдруг вспомнил что-то важное.

— Жак, — спросил он. — А скажи честно, Эльвира до сих пор меня проклинает за то…

— Да почему вы решили, что именно проклинает? Она просто осталась в твердом убеждении, что вы никудышный любовник, потому как грубы и неуважительны к партнерше. А кто вам виноват?

— И она всем это говорит?

— Ах, вон в чем дело! — догадался Жак. — Вы опасаетесь, что ваша будущая королева наслушается о вас нелицеприятных суждений? В общем-то, и такое может статься. А вы поговорите с Эльвирой по душам, извинитесь по-человечески, а не так, как на церемонии. И попросите держать язык за зубами, потому как вам жениться надо… срочно. Она поймет. Или вы в качестве искупления на ней жениться решили?

— Я же просил — об этом ни слова.

— О женитьбе? А почему, собственно? А вот давайте поговорим. Считайте это ответной маленькой пакостью от меня. И не надо глаза закатывать. Почему вам так не хочется жениться? Я понимаю, это нелегкое решение, но я вот, к примеру, на Терезе женюсь. Как только она чуть оправится от удивления, она тут же вспомнит, что она честная католичка и что мы живем в грехе, и немедленно мне об этом напомнит. И я женюсь, и сопротивляться не буду.

— Потому что ты ее любишь.

— А вам кто не дает? Полюбите и вы кого-нибудь. И не фиг рассказывать мне сказки о том, что вы не можете. А то я не знаю, что вы до сих пор бережете ту сережку, что Валента потеряла у вас в постели. Даже на шее носите.