Онлайн книга «Попытка контакта»
|
Чтение заняло чуть ли не два часа. – Что скажешь? – А что тут сказать, Владимир Николаевич? Совсем другое орудие – это раз. Возможности у него куда поболее – это два. Придется переобучать комендоров, да и подносчиков – это три. Пробные стрельбы всенепременно, на том настаиваю твердейшим образом – это четыре, и еще неизвестно, сколько зарядов сжечь придется. Щиты для этого сделать, само собой. Только бы времени хватило. – Как артиллерист ты прав, Михаил Григорьевич, и твою точку зрения буду поддерживать перед начальством. Но это не все. Надо будет озаботиться переводом на русский. Пора Шёбергу дать понимание. Чтоб знал как двадцатипятифунтовый гранатомет, так и вот этот… который предлагают. Даже не знаю, как обозвать. Тьфу ты, пропасть, и слов-то таких нет. Но это не все. Перечти-ка еще вот от сих и досюда. Князь Мешков вчитался в отчеркнутые ногтем строки. Последовал диалог, из которого ни один шпион ничего бы не понял: – Мне сдается, это намек. – Вот и я так подумал. – Но адмиралу не докажешь. – Я самому себе – и то не докажу. Пауза. Мешков потратил ее на то, чтобы еще раз перечитать нужное место. – Все равно сперва тем, что есть. – Не есть, а будет. Но вот после… Еще одна пауза. – Негатор понадобится. Где найти? Недолгое молчание. – У Пирогова. – ? – Кто-то с тяжелым ранением, которого Мариэле вылечить не под силу. А так дадим возможность остаться на службе. – Хорошо бы грамотного. – Значит, офицера. – Хороший унтер или кондуктор тоже сгодится. – И все равно придется поклониться в ноги нашим знакомым. Без них подъемник не установить. – Два подъемника. Старый гранатомет хочу оставить. Тем же вечером в комнате Неболтая состоялся ужин – под хлебное вино, но в умеренном количестве. Гостей было трое, все состояли в пластунах и имели надлежащий опыт. Для начала, понятно, говорили о пустяках. Но после того, как содержимое штофа уменьшилось на треть, разговор сместился в сторону серьезных тем. – Очень нам, Тихон, понравился пистоль, что ты показал, да и ружьецо тож. Не поможешь ли в покупке? – Отчего ж не помочь? Вестимо, помогу. Только привезут не сразу: может, три дни пройдет, а то все пять. – Тут гутарили, что-де большая высадка турок с французами да английцами намечается. К тому моменту надо бы успеть. – Быстро они не сподобятся. Это ж сколько пороху одного только собрать, людей опять же чем кормить, да коней тож. – Мой знакомый флотский говорил: и угля запасти, потому как пароходов будет немало. Пауза. Уровень жидкости в штофе упал еще раз. – Я так слыхивал, что у наших запас невелик. Свинца маловато и пороху негусто, ядра для пушек опять же… – Авось еще подвезут. Последовал обмен мнениями о проблемах снабжения и о том, как именно надлежит поступать с ворами-интендантами. Оптимисты полагали, что внушения плетьми достаточно, пессимисты настаивали на пеньковой веревке. И тут Неболтай ввернул небрежным тоном: – А вот я вчера зуб болящий вылечил у одной тут. Четверть часа – и ничего не болит. Только что пришлось поголодать до утра. Получше, чем Колычиха сработала бы. Слушатели проявили вялую заинтересованность. – А чем те Колычиха не по нраву? Зубы она заговаривает с умением. – А эта вообще не говорит – а лечит. Глянь! Оскал (назвать это улыбкой было бы неточно) хорунжего вызвал сильный подъем интереса. – Это она сделала? – А то ж! – Ну, зубы твои прям, как у молодого волка! Важно выглядят. И дорого взяла? – Денег – нисколько. Я ей золотую цепку подарил, с малой висюлькой. Турецкая работа. Давно она у меня валялась. Дешево за нее давали, вот и придержал. – Ну, старухе в ней же не щеголять, сама в деньги обратит. – И не старуха она, молодая девка. – Заливаешь, Тихон, аж через край идет. Где ж это знахарка бывает молодой? – Знахарка? Как не так! Грамотная она, да не просто: в у-ни-вер-си-те-те училась. Вот те крест! Все-все лечить может. У меня на глазах одного унтера с того света вытащила. Ему чугунный осколок в сердце попал. – Брешешь! Не может быть такого. – Крест готов целовать! Сам видел! Она только что голову отрубленную обратно приживить не может. – А руку или там ногу? – Это пожалуй, плати лишь. Работа, говорит, долгая и трудная, но можная. – И коней тоже лечит? Хорунжий чуть призадумался. – Сама не говорила, а врать не обучен. Не знаю. – Ведьма она, что ль? На этот раз задумчивый период оказался больше. – Да вроде и ведьма, но добрая. На это возразил хор из трех голосов: – Таких не бывает!!! Неболтай от этих слов вошел в раж: – Неужто? А ну-кось: ведьмы ведь порчу наводят, верно? На зерно там, еще на скотину, а то и на людишек могут. Что скажешь? – Наводят, так и скажу. – Во-о-о! А Марья Захаровна – та лечит только. Возражение было сильным. Гости призадумались и по зрелом размышлении налили еще. – Имечко вроде как русское, – вдруг заметил ротмистр Левашов, – а сама-то она православная? Молчание было очень долгим. Глава 18
Разговоры, разговоры, разговоры… Разные группы людей говорили о разном. Дамы высокого (по местным меркам) положения обсуждали вовсе не удивительную женщину-врача. Они горячо перемывали косточки друг дружке. – А знаете ли, Адвотья Никитична: давеча в гостях у Татьяны Юрьевны госпожа Панина так и не сняла перчаток. – Как интересно, Вероника Маврикиевна! Отчего бы так? – Она посетила Марью Захаровну с просьбою избавить ее от оспин. – И что ж? – На лице следа не осталось, все видели. Но у господина Панина, видимо, не хватило денег, – эффектная пауза, – и его супруга не заказала лечение рук. – О, вы хотите сказать… – Истинным богом клянусь, и в результате она не притронулась к даже к foie gras [14]. |