Книга Уникальный экземпляр. Истории о том о сём, страница 18 – Том Хэнкс

9:05–12:55 — Телеинтервью для ведущих каналов. (Продолжительность каждого 12 мин.)

13:00 — Обед в номере. Заказ по меню обслуживания номеров.

13:20 — Коррекция визажа.

13:25–16:25 — Продолжение основных телеинтервью.

ПЕРЕРЫВ

16:30–16:55. ТЕЛЕИНТЕРВЬЮ «Le Showcase».

(Ведущая — Рене Ладу, культовая фигура французской кинокритики.)

17:00–17:30 — Телеинтервью с «Petit Shoopi».

(Petit Shoopi — это кукла-марионетка, которая попросит тебя спеть с ней дуэтом. Песня в данный момент обсуждается.)

17:35–18:25 — В парадном зале совместное с Элинор Флинтстоун телеинтервью с Клэр Брюль для FTV 1 (это самое популярное женское шоу во Франции).

18:30–19:00 — Фотосессия с Элинор Флинтстоун для «Ле Фигаро».

19:05–19:55 — Фотосессия для Организации по защите животных, оставшихся без попечения.

(Примечание: будут задействованы кошки, собаки, птицы и рептилии.)

20:00 — Трансфер с кортежем на следующее мероприятие.

20:30 — Прибытие в сад Тюильри.

20:30–21:00 — Общение с прессой на Красной ковровой дорожке, фотосессия.

21:05–22:00 — Концерт популярного французского певца (кандидатура уточняется).

22:05–22:30 — Спонтанные реплики в толпу.

(Важно: ты будешь представлять Элинор Флинтстоун. Рекомендованные реплики получишь у Айрин.)

22:35–22:45 — Фейерверки.

22:50–23:00 — Парашютирование Кассандры/Калеба в кратер вулкана в исполнении французских десантников.

23:05 — Пролет французских ВВС.

23:10–23:30 — Открытие голографического рекламного щита «КР-3: СНП». (Важно: выдача толпе голографических очков — по прибытии.)

23:35-0:15 — Выступление французской поп-звезды (кандидатура уточняется). Отъезд Элинор Флинтстоун в аэропорт. Освобождение помоста.

0:20 (примерно) — Начало просмотра.

Ты можешь либо остаться на просмотр, либо вернуться в отель.

ВАЖНО: ЗАВТРА — ПЕРЕЛЕТ В СИНГАПУР

Во Франции телефоны не звонят. Они блеют: «Бе-е-е, бе-е-е. Бе-е-е, бе-е-е. Бе-е-е, бе-е-е». В 6:22 этот звук создает полный эффект присутствия сельскохозяйственного животного у тебя в номере. Рори не мог отмахнуться от этого звука:

— Да?

Поднесенная к уху трубка была миниатюрной, как игрушка.

— Планы изменились, детка, — сказала по телефону Айрин. — Можешь еще поваляться.

— Что-что? — Рори пребывал в сумеречном состоянии: он только пять часов назад вышел из гостиничного бара «Морис», которому воздал должное.

— На сегодня график еще не утрясли, — объяснила Айрин. — Так что спи.

— Ну-ну. — Рори повесил трубку, повернулся на другой бок и вырубился, как боксер от удара в слабую челюсть.

Проснулся он через три часа и, пошатываясь, вышел в гостиную своего номера, который некогда был достаточно хорош для нацистов, а теперь на славу послужил единственному сыну миссис Торп. График дня номер три в Париже лежал на служебном столике рядом с меню обслуживания в номерах и медиапакетом фильма «КАССАНДРА РЭМПАРТ — 3: Страх на пороге». С 9:46 Рори предстояло давать телеинтервью, по 12 минут каждое, но почему-то никто из провожатых, включая Айрин, за ним не зашел. На завтра у него был запланирован полет в Сингапур бизнес-классом «Индо-Эр-Уэйз», поэтому он заказал себе в номер несколько чашек кофе с молоком и корзину булочек.

В гостиничных номерах Рори проводил очень мало времени: по вечерам он сразу проваливался в сон, а утром сидел перед зеркалом, пока его приводили в надлежащий вид. Этим всегда занимались две девушки: одна отвечала за прическу, другая — за макияж; в номер их каждое утро приводила Айрин, пока Рори принимал душ. Сейчас посторонних рядом не было, и Рори, сидя в трусах и в майке за кофе с горячим молоком, впервые смог оглядеться.

Отель, недавно модернизированный, был отделан в хипстерско-техногенном стиле нулевых, что само по себе стало бы шоком для нацистских оккупантов из далекого прошлого. Черная панель оказалась телевизором. Пульт от него, длинный, тонкий и увесистый, не смог бы освоить ни один американец. Все источники света были с сенсорным управлением, которое нащупывалось неизвестно где. На квадратном кофейном столике выстроились в одну шеренгу четыре бутылки апельсинового напитка, соседствуя, по иронии судьбы, с четырьмя фарфоровыми апельсинами. Стереосистема представляла собой проигрыватель в стиле ретро с коллекцией долгоиграющих пластинок французского Элвиса — Джонни Холлидея, причем одна пластинка относилась к пятидесятым годам. На книжных полках книжек не было, но стояли три антикварные пишущие машинки: одна с русской клавиатурой, вторая с французской и третья с английской.

Бе-е-е, бе-е-е. Бе-е-е, бе-е-е. Бе-е-е, бе-е-е.

— Я уже не сплю!

— Ты сидишь, детка?

— Секундочку.

Рори вылил в последнюю порцию кофе остатки горячего молока и, придерживая на колене чашку с блюдцем, откинулся назад в мягком кожаном кресле.

— Сижу, причем развалясь.

— Пресс-тур отменен.

Айрин была рекламщицей старой закалки. «Промотуром», в ее понимании, назывались действия корпораций, направленные на сбыт кинопродукции, а термин «пресс-тур» означал мероприятия, проводимые кинозвездами для раскрутки своих фильмов.

Поперхнувшись, Рори облил горячим кофе свои голые ноги и кожаное кресло.

— А? Что? — только и сказал он.

— Пошарься в интернете — узнаешь причину.

— У меня даже руки не дошли взять пароль от вай-фая.

— Уилла разводится со своим стервятником, венчурным капиталистом.

— Из-за чего?

— Ему дали срок.

— Он смошенничал и не угодил федералам?

— Да не федералам. Проституткам. На бульваре Санта-Моника, в собственном автомобиле. И похоже, при нем была не только медицинская доза марихуаны.

— Жесть… бедняжка Уилла.

— Уилла внакладе не останется. Ты лучше студию пожалей. «Кассандра Рэмпарт — три: Трах на дороге» не дойдет до проката.

— Могу я хотя бы позвонить Уилле и выразить сочувствие?

— Попробуй, но она со своей командой сейчас в самолете, где-нибудь над Гренландией. Пересидит пару недель у себя на коневодческом ранчо в Канзасе.

— У нее ранчо в Канзасе?

— Она же выросла в Салине.

— А как же эти пафосные мероприятия из прокламашки? На сегодня фейерверки назначены, и французские военные самолеты, и осиротевшие животные…