Онлайн книга «Уникальный экземпляр. Истории о том о сём»
|
Потопав ногами в галошах и развесив верхнюю одежду, Вирджил начал согреваться от тепла, поступающего сквозь решетки снизу, из подвала. После покупки этого дома он своими руками установил литую печь, довольно большую для скромных размеров жилища. А кроме того, приобрел зверский промышленный водогрей, бесперебойно поставлявший божественную влагу, чтобы дети могли вволю плескаться в ванне, а сам Вирджил — не торопясь мыться под душем. Такой комфорт обходился недешево, да и печка за зиму съедала не менее семи кубов поленьев. В гостиной горел камин. Вирджил научил Дейви, как правильно разводить огонь: укладывать поленья не пирамидкой, а в виде бревенчатого домика с растопкой внутри. Теперь Дейви считал поддержание огня в камине своей священной обязанностью. С наступлением ноябрьских морозов дом Бьюэлов становился самым теплым во всей округе. — Пап! — выбежал из кухни Дейви. — Наш план сработал. Джилл всему поверила. — Отличная новость, дружище. — Вирджил пожал сыну руку секретным способом, известным только им двоим. — Я сказал, что после ужина мы напишем письма Санта-Клаусу, а потом выставим угощения — в точности как делали вы, когда я был мелким. В январе Дейви исполнялось одиннадцать. Джилл хлопотала вокруг кухонного стола: в ее обязанности входило подравнивать салфетки и столовые приборы. — Мой папочка с работы приехал, ура-ура, — обрадовалась шестилетняя дочь, передвигая последние ложки. — Неужели? — Делорес Гомес Бьюэл стояла у плиты, придерживая на бедре малютку Конни. Вирджил расцеловал своих женщин. — Вот теперь вижу, — сказала Дел, чмокнула его в ответ, а потом выложила на блюдо жареный с луком картофель и подала к столу. Дейви принес отцу банку пива из огромного нового «Кельвинатора» {15} и при помощи открывалки торжественно проделал в крышке два противоположных отверстия — еще одна его священная обязанность. Ужин семейства Бьюэл обычно превращался в цирк. Непоседа Дейви то и дело вскакивал из-за стола. Конни ерзала на коленях у матери, довольная тем, что ей дали ложечку, которую она то пыталась съесть, то использовала вместо колотушки. Дел нарезала детям еду, вытирала все, что проливалось на стол, понемножку скармливала Конни пюре и еще сама успевала перекусить. Вирджил ел не спеша, описывая вилкой круги по тарелке и поочередно отправляя в рот кусочки всех поданных ему блюд, а сам наслаждался этим домашним спектаклем. — Говорю же тебе: Санте достаточно трех печенюшек. — Дейви просвещал Джилл, объясняя подробности предстоящего ночного визита. — Он даже стакан молока выпить не успевает. У него полно дел. Правда, пап? — Ну разумеется. Вирджил подмигнул сыну; тот хотел подмигнуть в ответ, но смог лишь скривиться и зажмурить один глаз. — Тем более что все оставляют ему одно и то же угощение. — Все? — переспросила Джилл. — Все. — Не понимаю: когда же он приходит? В какое время появляется? — допытывалась Джилл. — Ешь, а то он вообще не придет. — Дел постучала вилкой по тарелке Джилл и отделила немного картофеля. — Кто хорошо кушает, к тому Санта приходит пораньше. — Сразу, как мы ляжем спать? — не унималась Джилл. — Сперва все должны уснуть, правда? — Он может появиться в любое время, пока мы спим. — У брата на все был готов ответ. За лето Дейви узнал правду о Санте и дал себе слово держать сестренку в неведении. — Но это же очень долго. Вдруг молоко в тепле скиснет? — Он может охладить его одним касанием! Опустит палец в стакан теплого молока — фш-ш-ш, бум! — и молоко холодное. Джилл была сражена. — Он, наверное, молоком прямо опивается. После ужина Вирджилу и детям было поручено убрать на кухне; Джилл, стоя на стуле возле раковины, вытирала одну за другой вилки и ложки, пока Дел наверху укладывала младшую и сама немного вздремнула — она хронически не высыпалась. Дейви откупорил последнюю на сегодня банку пива и поставил ее на телефонный столик у камина, возле «папиного кресла». Вирджил отхлебывал пиво, а Дейви и Джилл растянулись перед граммофоном и ставили рождественские пластинки. В темноте гостиной огоньки елочной гирлянды рисовали на стенах многоцветные волшебные узоры. Джилл забралась на колени к отцу, а ее брат раз за разом крутил песенку про красноносого олененка Рудольфа, главного в упряжке Санта-Клауса. В конце концов они запомнили все слова и стали добавлять собственные. «У него блестящий нос». — Как лампочка! «Принялись его дразнить». — Эй, Пустоголовый! А когда дошел черед до слов «Ты в историю войдешь», они дружно выкрикнули: — И в арифметику! По лестнице со смехом спустилась Дел: — Представляю, во что бы вы превратили «Радуйся, мир!» {16}. Она отпила пива из банки Вирджила, устроилась в излюбленном уголке дивана, постучала сигаретой, извлеченной из кожаного защелкивающегося портсигара, и чиркнула спичкой из коробка, лежавшего в пепельнице рядом с телефоном. — Дейви, поправь вот то полено, сделай одолжение, — попросил Вирджил. Джилл оживилась: — Чур я помешаю угли! — После меня. Ты не волнуйся. Валенкам Санты огонь не страшен. — Знаю. Знаю. После того как Джилл закончила ворошить угли, Дел отправила детей наверх переодеваться в пижамы. Вирджил допил пиво и пошел к стенному шкафу за портативной пишущей машинкой «Ремингтон». Ее, совершенно новую, купила для него Делорес, когда он лежал в армейском госпитале на Лонг-Айленде, в Нью-Йорке. Вирджил набивал ей письма здоровой рукой, а потом психологи научили его печатать вслепую, и Вирджил назвал этот метод «слепая печать пятью с половиной пальцами». Он вытащил машинку из футляра, поставил на низкий журнальный столик и заправил, как всегда, два листа бумаги, один поверх другого — чтобы не повредить валик. — Готовьте послания Святому Николасу, или Деду Морозу, или как там его полное имя, — сказал он детям, когда они вернулись в гостиную, пахнущие зубной пастой и свежей, чистой фланелью. Первой печатала свое послание Джилл, она делала пальцем один клац за один подход: буква за буквой, клавиша за клавишей.
|