Книга Остров потерянных детей, страница 9 – Дженнифер МакМахон

Ронда глубоко вздохнула, довольная тем, что теперь она наедине с Питером, хотя и слегка запаниковала. Она откинулась назад и, запрокинув голову на край винной бочки, посмотрела на звезды.

– Неужели ты не помнишь? Ты еще украл голову от костюма, и он гонялся за тобой по всей столовой.

– Нет, – хмуро буркнул Питер и потянулся к лежавшей на столе пачке сигарет.

– Мы бегали за кроликом по лесу и искали яйца с подсказками. – Ронда посмотрела на Питера в надежде увидеть на его лице хотя бы слабый признак того, что он помнит.

Но не увидела. Тогда она прислонилась к стенке бочки и закрыла глаза, вызывая из глубин памяти новые образы той Пасхи.

– Лиззи нашла свою корзину последней, – сказала Ронда. – И вернулась домой, сидя на плечах у кролика, размахивая корзиной и играя с его ушами. – Ронда открыла глаза и посмотрела на Питера. – Как можно такое не помнить?

Но он лишь покачал головой и сказал:

– Это было слишком давно…

Они с минуту молчали. Питер смотрел в пустое горлышко бутылки, вертя ее, словно калейдоскоп, и курил сигарету. Ронда разглядывала его лицо, пытаясь представить, как он выглядел в ту Пасху много лет назад, пытаясь отыскать следы того мальчика, вместе с которым она тогда гонялась по лесу за шустрым кроликом.

Она подумала про сестру Питера, Лиззи, которую, как и Дэниэла, никто больше не вспоминал. Ронде вспомнилось, как Лиззи и Дэниэл вышли из леса во двор – самыми последними в ту Пасху. Оглядываясь назад, Ронда подумала, что это был знак или даже знамение того, что однажды они оба исчезнут, как будто отправились в лес на охоту за яйцами и никогда больше не вернулись.

– Извини, что я заговорила об этом, – сказала Ронда. – Просто сегодня мне все это вспомнилось. Не каждый день видишь огромного белого кролика.

– Или похищение, – добавил Питер, наклоняясь, чтобы потушить окурок. Похоже, он был рад сменить тему, но все еще не решался посмотреть ей в глаза.

Ронда ссутулилась и глубже скользнула в воду. Теперь над исходящей паром поверхностью был только ее подбородок.

– Мне ужасно стыдно, что я сижу здесь и пью пиво, а в это время где-то там плачет маленькая девочка, а все потому, что я позволила этому кролику похитить ее.

– А что ты могла сделать, Ронда? – спросил Питер.

– Не знаю. Могла бы нажать на клаксон. Выйти из машины и закричать. Позвонить в полицию. Иначе, согласись, зачем мне мобильник? Запомнить номер машины. Да что угодно! Я же просто сидела на заднице. У меня было такое чувство… не знаю, я как будто была пьяная или под наркотиками. Или загипнотизирована. Как будто этот кролик наложил на меня чары. И еще мне было страшно, Питер. Лишь когда они уехали, я поняла, что все это время просидела, боясь сделать даже вдох. Сердце стучало, как бешеное.

– Конечно, тебе было страшно, – сказал Питер.

– А теперь я сижу здесь и мокну в этой чертовой бочке, хотя, по идее, должна делать что-то совершенно другое.

– И что именно ты хочешь сделать? – спросил он.

– Найти Эрни.

Вернулась Ток с косячком во рту.

– В одиннадцать часов нужно посмотреть новости, – сказала она. – Наверняка у них уже есть какая-то информация. Может, ее уже нашли. Вдруг это был розыгрыш?

– Интересно, кому понадобился такой розыгрыш? – спросила Ронда.

– Не знаю, – ответила Ток. – Вдруг кто-то решил последовать примеру той девочки, что сидела в яме в Вирджинии, помните, о ней передавали в новостях несколько недель. Или же это какой-нибудь безбашенный подросток. Как только он понял, в какое дерьмо вляпался, наверняка высадил Эрни где-нибудь на дороге.

Девочку из Вирджинии, Эллу Старки, нашли фермер и его овчарка-колли. С тех пор фермер и его собака появлялись в каждом выпуске утренних новостей. На прошлой неделе они вместе с Эллой позировали на обложке журнала «Пипл». Маленькая девочка улыбалась – розовощекая, с аккуратно заплетенными косичками.

Ронда машинально задалась вопросом, каких жуков девочка ела, сидя в яме? Совсем крошечных или крупных вроде майских? Наверное, тех, что побольше.

– Кстати, а где ты сегодня был? – спросила Ронда у Питера. – Разве ты не работаешь по понедельникам?

– Взял отгул, чтобы погулять по лесу, – ответил Питер.

– Втроем? – спросила Ронда.

Ток передала косячок Питеру и сказала:

– Нет, он улизнул без нас. Мы с Сьюзи сделали сэндвичи и поехали за ним следом, надеясь найти его на Пушечном перевале, но его там не оказалось. Поэтому мы устроили свой собственный девичий пикник.

– Я выбрал другой маршрут, – пояснил Питер. – Отправился через пруд Сойера.

– Представляю, как тебя там искусали мошки, – сказала Ронда.

– Нет, не искусали, – ответил Питер, глядя на свои руки. Ронда не заметила на них ни одного укуса.

– Значит, дочка Труди – подруга вашей Сьюзи? – сменила тему Ронда.

– Да, – откликнулась Ток. – Они с ней в одном классе. В марте Сьюзи ходила к Эрни на день рождения. Они с матерью живут в небольшом трейлере на Меклсон-Хилл-роуд. Отстойное место. Но Эрни – замечательный ребенок. Она несколько раз была у нас в гостях. Верно я говорю?

Питер кивнул.

– На ее месте вполне могла быть Сьюзи.

Ток вздрогнула и отвернулась.

– Эту девочку уже давно могли разрезать на мелкие кусочки, а я даже пальцем не пошевелила, чтобы этого не допустить, – вздохнула Ронда. – По крайней мере, можно было запомнить номер машины.

– Не надо себя корить, Ронда, – сказал Питер и, взяв под водой ее руку, сочувственно пожал. – Не бери в голову.

«Как не брала в голову, когда Эрни похитили? – подумала Ронда. Она посмотрела в водянистые, голубые глаза Питера и пожала в ответ его руку. – Как ты не брал в голову, когда пропали Дэниэл и Лиззи?»

Лиззи и Ронда вприпрыжку бежали по лесу, торопясь к сцене. Всего месяц назад они по этой тропе преследовали кролика. Но теперь снега не было, и клены, росшие вперемешку с елями, канадской тсугой и белыми соснами, начали распускаться. Накануне прошел дождь, но сегодня ярко светило солнце, и лес пах зеленью и прелью.

Лиззи пела песню «Мое страдающее сердце» ^[3], нарочно перевирая слова, и Ронда покатывалась со смеху:

– И если прикажешь моему сердцу, моему ранимому, страдающему сердцу, я блевану на этого чувака.

Лиззи плавно повернулась и, положив руки на бедра, высоко дрыгнула правой ногой. Это скорее напоминало прием карате, нежели танец «Рокеттс».