Книга Дороги и сны, страница 31 – Оксана Панкеева

— Но не в таких же выражениях!

— Поскольку вы изволили поручить мне замещать вас, я пытался по мере сил соответствовать вашему стилю руководства.

— А что, я…

— Разве вы сами никогда не замечали? Более того, я убежден, что, если бы подобная критика исходила от вас лично, да Коста не посмел бы на нее обижаться, а тем паче жаловаться.

— Ну да, жаловаться-то некому… — фыркнул наместник, представив себе, как обиженный мистралиец жалуется на него Повелителю. — А по какому праву ты распорядился наказать солдат через голову командира? Да еще привлечь к этому делу посторонних?

— Во-первых, поскольку я замещал вас, право такое мне было делегировано. Во-вторых, у меня сложилось впечатление, что командир вовсе не намерен их наказывать. В-третьих, имели место некоторые языковые проблемы. Поэтому для исполнения экзекуции я пригласил штатных палачей департамента Порядка. Все было абсолютно законно и, на мой взгляд, еще чересчур гуманно.

— Чересчур гуманно? Публично запороть до полусмерти воинов Повелителя?

— Исключительно из уважения к их статусу. Разбойное нападение, грабеж и групповое изнасилование — простому гражданину за такое полагалась бы виселица. Командир Хашеп чем-то недоволен? Я не понял ни слова из того, что он пытался мне сказать, но, судя по тону и по тому, что он вам пожаловался…

— Он задал мне совершенно справедливый вопрос — за что мы воевали?

— Странно. Я полагал — за веру, за Повелителя, за грядущие свершения, а он считает — за право безнаказанно грабить и насиловать? И он не постыдился сказать это вслух, да еще вам, зная о вашей приверженности высоким идеалам бескорыстного служения?

Наместник озадаченно захлопнул пасть.

— Вы уж потрудитесь разъяснить командирам, — как ни в чем не бывало продолжал Шеллар, — что раз уж вы объявили их божьим воинством, они должны хоть немного соответствовать названию. Я понимаю, в соседнем мире проблемы с кадрами, чтобы собрать армию, Повелителю пришлось привлечь в свое войско всех боеспособных мужчин. В том числе всякую шваль, отбросы общества, подонков и уголовников. Но если мы хотим, чтобы их считали небесным воинством, чтобы хоть кто-то в это верил, нам следует приложить некоторые усилия. Если человек выглядит как сволочь, говорит как сволочь и ведет себя как последняя сволочь, никто не поверит в его божественность. И как бы ни старались братья в своих проповедях, истинной веры при таких обстоятельствах нет и не будет. Или надо менять концепцию, или…

— Или советника!

— Как вам будет угодно. Храм и в самом деле выглядит несколько странно из-за того, что северо-восточный квадрант пола в главном зале заметно светлее, чем остальная поверхность оного. Видимо, без меня сей пол домыть некому.

Наместник устало вздохнул и оперся подбородком о сложенные на спинке стула руки.

— Шеллар, твои понятия о благе ордена и о том, как должно действовать ради этого блага, иногда повергают меня в полное недоумение. Я чувствую, что все не так, но не могу найти слов, чтобы возразить.

— Это потому, что в глубине души вы со мной согласны, но вам мешает это понять привычка мыслить стереотипами. Перечитайте на досуге «Слово господне» и вспомните, чего требует Повелитель от своих верующих. Стандартный набор общепринятых духовных наставлений, основанных на общечеловеческих моральных нормах. Вы не найдете в учении Повелителя указаний на то, что его последователям рекомендуется тащить все, что плохо лежит, грабить всех, кто слабее, трахать все, что понравится.

— Шеллар, заткнись, а? Я понял, к чему ты клонишь, но этим ребятам тоже кое-что обещано. И надо как-то соблюдать баланс интересов…

— Вот пусть они и соблюдают. Тогда и подобных инцидентов не будет. Одним словом, господин наместник, вы можете наказать меня как вам будет угодно, если вы недовольны, но убедить меня, что я был неправ, вы этим не сможете. Ибо я по-прежнему считаю себя правым.

— Послушай, — задумчиво произнес наместник, на бронированном челе которого вдруг отразилась работа мысли (явно не очень успешная), — а вот я… Как я выгляжу, веду себя и говорю? Меня ты тоже сволочью считаешь?

— Вы выглядите как демон, — бесстрастно ответил Шеллар. — И для этого вам достаточно просто взглянуть в зеркало, не уточняя у советника. Таким видят вас все, кому вы попадаетесь на глаза, и именно так вас воспринимают. Вы говорите как образованный маг, вставший по какой-то причине на криминальный путь. Это мое личное впечатление, на истинности которого я не настаиваю. А ведете вы себя как предводитель наемников, который однажды, проснувшись после пьянки, обнаружил, что вчера его не спросясь короновали, и только-только начинает понимать, какая ответственность на него легла.

— Ты помнишь тот разговор в пятницу? Да сядь, не маячь…

Советник послушно опустился на ближайший стул.

— Если вы желали знать мое мнение по дамскому вопросу, то я его в пятницу и высказал. Исчерпывающе.

— Угу, — хмыкнул Харган. — Помню. Удел убогих. Вроде рядового Нихха. Ты его видел? Ему ж даже за деньги никакая женщина не даст.

— О, вы недооцениваете их любовь к деньгам. Это во-первых. А во-вторых, его уродство — оно не снаружи. Оно внутри. Будь он человек хороший, рано или поздно нашел бы свое счастье даже с такой рожей. Я же нашел. А почему вы вдруг об этом заговорили?

— Сегодня вечером я несколько расширил свой опыт общения с женщинами. — Судя по мрачному тону, каким это было произнесено, новый опыт мало чем отличался от старого. Разве что в худшую сторону. — Жрица, которую мы захватили в башне, кинулась с этой самой башни вниз головой, чтобы не достаться демону.

— Насколько я знаю этого конкретного демона, для него это не стало препятствием, и упомянутой участи бедняжка не избежала.

Советник оставался столь же бесстрастным, но в его голосе промелькнул знакомый холодок, который всегда настораживал Харгана.

— Там знаешь какая высота? Меня как-то не вдохновляют лепешки.

— А что так смутило вас в ее поступке?

— Сам поступок! Не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно все понял!

— То есть раньше так никто не поступал?

— А что, должны были?

— По теории вероятности…

— Шеллар! Повелитель свидетель — стукну!

— Хорошо, но я по-прежнему не понимаю, что вас удивило. До сих пор, насколько мне известно, дамы не вешались наперебой вам на шею. За исключением Камиллы, но и та долго не выдержала.

— Но и не пытались покончить с собой, лишь бы мне не достаться!

— Вероятно, у них просто не было такой возможности.

— То есть ты считаешь такой поступок логичным и он не вызывает у тебя недоумения? Я действительно настолько страшен, что нормальной реакцией любой женщины будет либо вопль и попытка к бегству, либо торжественное самоубийство?