Онлайн книга «Итальянская любовь Максима Горького»
— В литературных делах я не особо сведуща, что есть, то есть, — призналась Варвара. — Филологом быть от тебя и не требуется. Но об архиве Горького я заговорил не случайно. Дело в том, что это один из самых засекреченных архивов, и хранится он не в центральном архиве и уж, конечно, не в музее. Во всяком случае, та его часть, о которой мы говорим. И вообще, судя по всему, не в нашей стране. В этом архиве хранятся письма, бумаги, которые обладают взрывоопасной информацией о многих политиках прошлого, их темных делах, источниках финансирования. Эта информация способна перевернуть наши представления об истории, крупных событиях, революции семнадцатого года, подготовке к ней. И не только… Если ты слышала имя Марии Закревской-Будберг… — Что-то слышала. — …То тогда, возможно, тебе станут понятны перипетии, связанные с архивом Горького. Но это очень запутанная история… — Я внимательно слушаю, — меланхолично откликнулась Варвара и подалась вперед. * * * Флоренция — Ибица. Наши дни Даниэла очень сердилась. Только подумать — в самой недвусмысленной форме Витторио отверг ее. Вообще, что он о себе мнит?! В ней бродила горечь и досада. Хоть волком вой. Было чувство опустошенности и хотелось куда-то уехать. Вспомнилась Ибица. Почему бы не рвануть туда и не оставить этого Витторио со всеми его заморочками. Даниэла Орбини не станет ни за кем бегать и всегда найдет себе кавалера. Стоит ей только захотеть! Вот только — желания не было. Даниэла посмотрела на календарь. Если она отдохнет на Ибице несколько деньков — ничего не изменится. Это время нужно ей, чтобы прийти в себя, успокоиться и восстановить утраченное равновесие. Однако кто-то более мудрый сказал внутри нее: «А восстановится ли это самое равновесие?». Даниэла прогнала подобные мысли прочь. Нужно заказать билеты и улететь. Там, высоко в небе, где только облака проплывают мимо: спокойные равнодушные облака, а земля предстает расчерченной на аккуратные квадратики, и еще вода — ровное синее полотно внизу — все горести и печали пройдут, сметутся километрами и милями. Все уйдет… Так думала она, лихорадочно укладывая чемодан. У нее всегда стояло наготове несколько чемоданов. На этот раз Даниэла выбрала ярко-красный, не очень большой, как раз для того, чтобы слетать на несколько дней и вернуться обратно. Замок щелкнул и открылся. В углу чемодана валялся забытый купальник — две бирюзовые полосочки, красиво оттенявшие ее смуглое тело. Она уже забыла, когда в последний раз летала с этим чемоданом и куда. Даниэла опустилась на стул. Сначала все-таки нужно позвонить в аэропорт и заказать билеты. Билет она взяла с открытой датой. С пересадкой в Мадриде. Можно было лететь завтра более удобным маршрутом, но земля горела под ногами. Даниэле казалось, что если она задержится здесь хотя бы на один день, то не выдержит. Взорвется! Открытая дата — это правильно. Кто может предполагать, когда она вернется? А вдруг она там встретит настоящую любовь или приключение и задержится на Ибице? И все будет как всегда: жаркие ночи, смятые простыни, запахи разгоряченных тел, стоны, ее спутанные кудри, вино и наутро легкое головокружение… Сейчас эти воспоминания не вызвали желаемого прилива сил, напротив, они отдавали странной затхлостью, как будто она открыла сундук со старой одеждой и стала доставать пожелтевшие платья. Но об этом тоже не надо думать! Прочь из этого города, прочь от событий последних дней! Даниэла обвела глазами комнату и ощутила приступ голода. С утра был только кофе. Но она не будет задерживаться, пообедает в аэропорту или по дороге. На Ибице в отеле она встретила своих знакомых. Луку и Валентину. Они обрадовались Даниэле и вывалили на нее ворох местных новостей. Самый роскошный клуб острова сегодня устраивал вечеринку, и ребята предлагали присоединиться к ним. — Конечно, — согласилась Даниэла. — Я приду. Только искупаюсь. Она плавала долго, но любимое плаванье не принесло бодрящей радости телу, напротив, Даниэла устала, ее клонило в сон. Она вернулась в отель и уснула, поставив будильник на семь вечера. Проспать вечеринку ни в коем случае не хотелось… Все вокруг шумело, переливалось огнями. Модный диджей ставил сет за сетом. Ритмичная бодрая музыка приводила в движение нарядные молодые тела. Даниэла любила танцевать, ее тело было словно создано для грациозных движений. Но в этот раз все было не так… Как она и предполагала, вскоре к ней приклеился один «хорек», как Даниэла назвала его про себя — молодой человек, юркий, с зубами, чуть выступающими вперед. — Привет! — крикнул он, стараясь перекричать музыку. Она ничего не ответила. — Эй! — Ну? — процедила она. — Знакомиться не хочешь? — Нет! — А зачем тогда сюда пришла? — Потанцевать! — В одиночестве? — Ага! — Даниэла ускорила темп, волосы упали на лицо, и теперь она смотрела на своего партнера сквозь черные кудри. — И как? — Что — как? — Как танцевать в одиночку? — Так же, как и жить — прекрасно! — Странная девушка! А я хотел предложить тебе нечто особенное. — Это что? — Закончить вечер на яхте. Здесь одна клевая яхта стоит. Только для своих. Там супербогачи обитают. — Надо же! — закатила глаза Даниэла. — Супербогачи! Интересно, как они выглядят? Парень хихикнул. — И правда — интересно. Меня туда друг один пригласил. Он, между прочим, с русскими связан. Слово «русские» мгновенно отозвалось в мозгу Даниэлы. — А что? Идея, собственно говоря, неплоха! — проговорила она. — Давай туда заглянем. * * * На яхте собралось весьма интернациональное общество, как отметила про себя Даниэла. Несколько англичан, парочка австралийцев, две сороки-француженки. Она никогда не понимала: почему француженок обычно находят такими привлекательными — кожа да кости. Мордочки, сморщенные как у обезьянок. Может быть, ей все время попадались не те француженки? Была парочка немцев — крепких, с красными от загара бычьими шеями, семья американцев: она высокая и худая, на высоких шпильках, он — ниже ростом, сверкал вставными зубами. Были люди откуда-то с Востока — не то ливанцы, не то сирийцы… Ее новый знакомый, которого звали Сандро, везде сновал, стараясь произвести впечатление на спутницу. Его мельтешение только раздражало, но Даниэла старалась стойко терпеть и не высказывать своего недовольства. — А русские где? — как можно небрежнее спросила она. Сандро хихикнул. |