Онлайн книга «Прощальный поцелуй Греты Гарбо»
– Ка-а-ак именно?! – Лионелла взвыла от возмущения. – Я не знаю! – Фирсов направился к двери, но, не доходя до нее, обернулся: – С этой минуты вам запрещено выходить из отеля. – Я под подпиской о невыезде? – Считайте, что так. Когда за Фирсовым захлопнулась дверь, Лионелла растерянно прошлась по номеру, прикидывая, стоит ли плакать. В результате она завила кудри, накрасилась, выбрала креп-жоржетовое платье салатового цвета, дополнив свой наряд кружевными балетками. В таком летнем, курортном виде она вышла к завтраку. Катерина прошла мимо ее столика и села поодаль. То ли от гордости, то ли от разочарования, Лионелла заказала капучино с двойным сахаром. Однако в этот момент к ней подсел Кира Ольшанский. – Завтра я уезжаю… – В Москву? – она подняла глаза и посмотрела на него задумчивым взглядом. – Что-то не так? – Ольшанский, как и прежде, чувствовал ее, как никто другой. – Убитого мужика вызвали с моего телефона. – Бред какой-то… – Так что лучше бы тебе со мной не говорить. Нас могут принять за сообщников… – Бред. – Я под подпиской. – В таком случае мне лучше остаться. – Нет, лучше уезжай. Ты знаешь, что случилось с Григорием? Не понимаю, зачем он бежал… – Думаю, испугался. – Ольшанский подозвал официанта: – Сок апельсиновый принесите! – Испугался? – Лионелла медленно обвела взглядом зал. – Но кого? – Откуда мне знать. Но уж точно не полицейских. Я, кстати, был сегодня в участке… – Зачем? – Сдавал отпечатки, или, как они говорят, пальчики. Унизительная процедура, не думал, что когда-нибудь придется через это пройти. – В номере Шмельцова нашли пистолет. – Что? – Кирилл Ольшанский застыл в неудобной позе. – Пистолет, из которого застрелили того человека. – Это доказано? – Следователь не сказал. Когда принесли сок, Лионелла улыбнулась знакомому официанту и перевела взгляд на Кирилла. Его лицо застыло в гримасе отчаяния. Лионелла спросила: – Что такое? – Мне нужно идти. – Он встал и едва ли не бегом вышел из зала. Глава 8
Большая черная птица К вечеру Лионелла поняла и присвоила резоны Шмельцова – ей тоже захотелось сбежать. Когда чего-то нельзя, срабатывает безусловный инстинкт – стремление человека к свободе. В конце концов, чем она рискует? В лучшем случае своей репутацией. Ну, поговорят, ну, осудят. Вызовут в какой-нибудь кабинет. Но это будет в Москве. Москва – это дом, а в родном доме и стены помогают. Так думала Лионелла, убеждая себя в необходимости отъезда в Москву. Если бы она могла видеть себя со стороны, она бы искренне удивилась. Все ее мысли и действия были вызовом и не подчинялись никаким аргументам. Сначала Лионелла прохаживалась по номеру, перекладывала вещи с места на место. Потом достала чемодан, вытерла с него пыль и закинула внутрь туфельки. Ими не ограничилась: сняла с вешалки вечернее платье и тоже положила туда. С этого момента скорость подачи увеличилась и зафиксировалась на максимально возможной. Очень скоро под загрузку встали еще два чемодана и средних размеров кофр. Когда вся гвардия чемоданов выстроилась цепью у выхода, Лионелла сообразила, что сбежать вряд ли получится. Придется вызвать коридорного, и, кто знает, не получил ли он от Фирсова каких-нибудь наставлений. Выход был только один – удрать налегке. А за вещами приедет водитель. Она еще раз перетрясла все чемоданы, забрав из них самое нужное. Из нужного выбрала самое-самое, но и его набралось на небольшой чемодан. На улице стемнело, когда она полностью собралась. На Лионелле было вискозное черно-белое платье с рисунком «pied-de-poule» [2], красные перчатки, на голове – такого же цвета платок и затемненные очки Dolce & Gabbana. Стронув чемодан с места, Лионелла почувствовала, что выбор туфель не самый удачный. Высокий тонкий каблук не обеспечивал полноценный упор, чтобы катить чемодан за собой. Однако и после этого услуги коридорного были отринуты. Она убегала втайне и не хотела рисковать своим предприятием. Спуск по лестнице стоил ей сломанного ногтя и вспотевших подмышек. Выйдя в холл, она прицелилась на стеклянную входную дверь, за которой уже стоял нанятый автомобиль, и на хорошей скорости помчалась туда. На полпути Лионеллу кто-то схватил за локоть: – Стойте! Куда это вы собрались? Она сдвинула очки, оглянулась и перевела взгляд наверх. На нее в упор смотрел сердитый Фирсов: – И вы тоже? Сбегаете, как Шмельцов? – Я?.. – Лионелла посмотрела на свой чемодан, словно впервые увидела. – Вы ошибаетесь. – Не врите! – грубо сказал Фирсов. – Ваше поведение… – возмутилась она, но на середине фразы обмякла, – …небезукоризненно. – Ступайте к себе в номер! И я запрещаю вам покидать пределы отеля. – Не имеете права! Вы! Тупоголовый чурбан! С этого момента поведение Фирсова сделалось еще небезукоризненнее: – В шпионов играете? Цирк устроили? Платочек на голову, темные очки – на нос. Артистка из погорелого театра. Быстро – в номер! И чтобы я вас больше не видел. – Перестаньте декламировать, – проговорила она. – Это бездарно. Впрочем, даже это у вас получается лучше, чем искать преступников. – В номер! – взревел Фирсов, и портье за ресепшеном сделался ниже ростом. Лионелла сорвала с головы платок и схватила свой чемодан. К ней тут же подбежал коридорный. Она скупо процедила: – Триста двенадцатый, – и, бодро чеканя шаг, направилась к лифту. Между тем из-за двери бара появился хозяин отеля Терсков и сказал, подойдя к следователю: – Спесивая дама. – С характером, – подтвердил Фирсов. – Но что-то в ней все же есть… – В ней есть все. Мысль позвонить мужу возникла, но тут же была похоронена. Привычка решать все самой взяла верх над страхом. Взвешивая все «за» и «против», изучая и перетряхивая риски, Лионелла пришла к выводу, что, пока не дала подписку о невыезде, у Фирсова не было оснований держать ее здесь. Однако что такое подписка? В любой момент он может появиться на пороге ее номера с документами, и она не сможет их не подписать. И снова в голове Лионеллы появилась мысль вызвонить Льва и попросить у него адвокатов. |