Онлайн книга «Довмонт. Неистовый князь»
|
– Сауле! Солнышко вздрогнула и улыбнулась. Быстроногий Кестус вернулся быстро. Славный парнишка… – Ну? Что ты узнал? – Пленников никто не охраняет! – усевшись рядом, в траву, одним махом выпалил подросток. Сауле удивилась: – Как это – никто? – Ну, то есть специально никто за ними не присматривает, – пояснил Карл-Кестус. – У жертвенников и так народу полно, да. Жрецы, воины. Все таскают хворост, солому, дрова. Вкапывают жертвенные столбы. Работы хватает. – А рыцари? – А рыцари совсем рядом, в орешнике. Связанные. С ними четверо – жгут костер и что-то варят. – Ну вот! А ты говоришь, не присматривают. – Они просто кошевары, Сауле! Оружия нет, одни ножи да топоры. Но, если что, на помощь позовут, конечно. Девушка усмехнулась: – Топоры с ножами, по-твоему, не оружие? В умелых-то руках… Ладно. Вот как сделаем… Слушай! * * * Довмонт подошел к жрецам в сопровождении верного Гинтарса. Парнишка хоть и побаивался всех криве-жрецов, нынче выглядел чрезвычайно довольным. Еще бы! Нынче он отличился в великой битве! Особых подвигов, конечно, не совершил, но и труса не праздновал, за что и был поощрен. Сам кунигас разрешил ему выбрать себе кольчугу и шлем. Из того, что осталось. – Там куча всякого добра, – князь указал рукой в сторону орешника. – Увидишь. Там кашеварят, заодно и за добром присматривают. Скажешь, что от меня – они знают. Гинтарс хлопнул ресницами: – О, мой господин! Я так благодарен, так… – Ну, хватит любезничать. Иди, да побыстрее там. И помни – только шлем и кольчуга. Впрочем, мечей и кинжалов ты там уже не найдешь. Напутствовав слугу, кунигас подошел к жрецам. Те аккуратно вкапывали в землю бревна, что-то приколачивали, привязывали, иногда при этом ругаясь, словно бы и не жрецы, а самые обычные люди. За ходом работ внимательно следил Видимонд, криве кривейте. Желтый балахон жреца был заметен издали. – Криве Видимонт, хочу спросить тебя кое о чем, – подойдя, негромко произнес Даумантас. Жрец тут же повернулся: – Спрашивай, князь! На то мы и жрецы, чтобы давать ответы. Вернее, через нас отвечают сами боги. – Боюсь, дело мое слишком запутанное и непростое, – понизив голос, посетовал князь. – Если бы ты, криве, соблаговолил побеседовать со мной после жертвоприношения. В шатре или у реки. Где тебе будет угодно. – Что ж, так и сделаем, князь. Не сегодня, так завтра. Кивнув, Видимонд простился с князем до вечера и поспешно зашагал к дальнему краю опушки. Судя по рассерженным крикам и гомону, там явно что-то не ладилось. Довмонт же в задумчивости отправился в свой шатер. Он уже дошел до середины луга, как вдруг услыхал позади крик. – Кунигас! Княже! Там… Там… Нальшанского господина, истошно крича, догонял верный слуга Гинтарс. – Там это… Князь улыбнулся: – Что, все оружие уже разобрали? Ничего не досталось тебе? – Нет, нет, мой господин. Дело не в этом. Просто люди пропали. Все. Юноша замолчал и виновато хлопнул ресницами, будто это именно его злой волею все и пропали. – Я чую – каша подгорела, ага. Вода-то в котле выкипела, вся! – Так, погоди, – помотал головой Довмонт. – Кто пропал? Почему пропал? При чем тут каша? – Так я и говорю! – подросток округлил глаза. – Нет никого у костра. А там, между прочим, добро – целая куча! И еще эти, пленные. Невдалеке, у орешника. – Так ты себе выбрал что-нибудь? – поинтересовался князь. – Выбрал. Там пока и оставил. Что-то нехорошее произошло, я чувствую! Каша подгорела, никого нету. А жрецы далеко, на том краю. Да и все… Гинтарс махнул рукою, указывая, где именно «все». Получалось – да, неблизко. – Эдак и пленников всех уведут! А ну, пойдем. – Я кликну воинов! – юноша с готовностью бросился в сторону лагеря. – Стой! – приказал князь. – Сами сперва поглядим. Что там за каша. И в самом деле, когда нальшанский кунигас со слугою подошли к костру, пламя уже почти не виднелось, одни лишь угли краснели. И просо в котле пригорело – чувствовалось за десятки шагов. Если б ветер дул в сторону опушки, то многие бы почуяли, а так… Довмонт вдруг прислушался. Показалось… Да нет, не показалось! Рядом, в кустах, кто-то стонал. Князь вытащил меч и сделал несколько напряженных шагов, чувствуя за собой любопытное сопение слуги. – Вон он, в можжевельнике! – выглянув из-за княжеского плеча Гинтарс. – Кажется, связанный. Ясное дело, связанный. Еще и оглушенный. Дубинкой… нет, вот этой вот, брошенной рядом, палкой. Бедолагу быстро развязали, привели к костру. Вернее, он сам пришел, хоть и пошатываясь. – Говори, – кратко приказал князь. Кашевар кивнул – понял. Молодой, низкорослый, с круглой, посаженной на широкие квадратные плечи, головою, он выглядел типичной деревенщиной, жителем непроходимых лесов. Однако дураком вовсе не был, рассказал все толково и быстро. – Сидели мы, кашу варили. Ну, на всех. Я за хворостом отошел, вернулся, у костра какой-то парень. – Что за парень? – Да обычный такой. Лет, может, тринадцати или чуть помоложе. Лицо узкое, вот, как у него, – кашевар – звали его Кашга – указал на Гинтарса. – Вообще, похож. Голова лохматая… Глаза? Да не присматривался я к его глазам, больно надо! А одет обычно, как все. Штаны, рубаха и кожаная такая телогреечка. Парень вдруг улыбнулся и, глотнув из лежавшей рядом, у костра, баклажки, продолжил: – Так вот этот парень болтал больно много, смеялся. О бабах речь зашла. Вот он и брякнул, мол, в Утиной заводи такие девки купаются – ой-ой-ой! Прямо сейчас, мол, там. – Наши и загорелись – сбегать, посмотреть. Утиная-то заводь через лес – рядом. Жребий бросили – кому-то ведь и кашу варить надо. Я невезучий, – кашевар скривился. – Выпало мне – с кашей. Склонился я над костром – хворосту подбросить… А что-то по башке… Бах! – Палкой ударили? – Швырнули! Я же лесной житель, близко бы никого со спины не подпустил. Услыхал бы. Учуял. Метко бросают, твари! – А товарищи твои, стало быть, еще не подошли? – Сами видите… О! – парень прислушался и резко повернул голову к лесу. – Слышите, голоса? Верно, возвращаются. Баб им не хватало, ага. Вернувшиеся выглядели не то чтобы разочарованными, но… как-то не вполне довольными, что ли. Девки в Утиной заводи были. Вернее – одна, зато красивая – не оторвать глаз. Купалась, потом на отмели мыться начала, все свои прелести показывая бесстыдно. Кашевары уж поближе подобраться решили – мало ли кому повезет? Да только вот девка взяла да нырнула. Уплыла на тот берег – ищи, догоняй, ага. |