Онлайн книга «Довмонт. Неистовый князь»
|
С ближней заставы послушался звук рога. Трубили радостно, подавали сигнал – свои. – Едут! Распахнулись ворота. С башни уже видно было, как на повертке показались из-за леса всадники в зеленых плащах. Дружина. Хлынула на дорогу толпа. Возликовала. Жены, дети, друзья. Все те, кто ждали. Ждали и надеялись увидеть живыми любимых и родных. Да, живыми – хорошо бы так. Однако если кто и погиб – что ж, на все воля богов. В бою не страшна погибель. Гораздо хуже попасть в плен. Едут… Дружина уже была совсем рядом. Впереди, на гнедом жеребце, ехал сам князь, кунигас Даумантас. Сверкала на солнце кольчуга, добрый меч покоился в алых ножнах, богато украшенных золотом. На круп коня ниспадал ярко-зеленый плащ. Шлем кунигас отдал слуге – Гинтарсу – так, с непокрытой головою и спешился. Возблагодарив богов, обнял подбежавшую жену, поцеловал в губы… – Ах, как я по тебе скучал! – Я тоже скучала, милый. Особых трофеев нынче не привезли, некогда было грабить, да и тяжело потом оторваться от возможной погони. С награбленным-то добром! Так, кое-что. Что в переметные сумы поместилось. Немножко золота, немножко серебра. Посуда, браслеты, серьги. Еще четки из янтаря. Из них можно сделать бусы. – Красивые! – приложив четки к груди, искренне восхитилась Бируте. – Спасибо, милый. Знаешь, я хочу тебе что-то сказать… Она и впрячь хотела сообщить мужу что-то очень важное. Однако не успела, не смогла. Князь накрыл ее губы своими. Целуя, обнял, прижал к себе, чувствуя через тонкую ткань платья зовущее тепло кожи. Провел по спине жены ладонью, погладил… – А ну-ка, повернись, милая… Развязал нетерпеливо завязки, обнажил шею… лопатки… покрыл жаркими поцелуями нежные плечики, спинку, и вот уже поласкал грудь, чувствуя испепеляющий жар и томление. То же самое испытывала сейчас и княжна! Вбежав в опочивальню, она в нетерпении сбросила с себя платье… Тонкая льняная сорочка невесомо слетела на лавку. – Милая моя… Освобождаясь от одежды, кунигас, не отрываясь, смотрел на жену. Стройненькая, с пухлыми губками и упругой грудью. Утонченная синеглазая красавица с теплыми светло-русыми локонами и тонкой белой кожей. Истинное наслаждение – ласкать ее тело! Даже просто смотреть. Не отвести взгляд! – Ну… что ты? Томно вздохнув, Бируте улеглась на ложе. Князь погладил ее животик, бедра, поцеловал соски… И больше не смог уже сдерживаться, просто не осталось никаких сил. Навалился сверху, сжал, пылко целуя в губы и чувствуя дрожь… Миг наслаждения, блаженство… закатившиеся глаза, стоны… и синий, как омут, взор… Вечером устроили пир. Сначала принесли жертвы богам, потом уселись за столы. Праздновали, поминали погибших – не все вернулись с живыми. Кто-то и привезли. Но то в радость – погибнуть в бою. Что же касаемо вдов и детишек – так им пропасть не дадут. Вдов обязательно возьмет замуж кто-то из родичей, пригреет, воспитает детей. – Милый… я пораньше пойду лягу, ага? Что-то устала. – Я тебя провожу… Постой… Они вошли в горницу – захмелевший князь и его супруга. И впрямь – устала. Как-то бледновато выглядела. – Ты не заболела ли, милая? И… что мне сказать-то хотела? – Сказать? Ах да… Я ребенка жду, – светясь женским счастьем, тихо вымолвила Бируте. Князь ахнул: – Откуда знаешь? Что? Ах, ты же моя милая! Нет, в самом деле – ждешь? Подхватив жену на руки, Довмонт закружил ее по горнице, нежно целуя в губы. – Ах ты, милая моя… милая… – Пусти! Закружишь. – Да-да, милая… да-да… Беременность юной княгини – это было важное известие, очень важное. Как для князя, так и для всего княжества. Еще б знать заранее, кого родит супруга? Мальчика или девочку? Как бы то ни было, а нужно был приносить богатые жертвы богам и богиням. Что князь и сделал, отдав жрецам всю свою часть добычи. Только лишь янтарное ожерелье (бывшие четки) оставил – очень уж оно Бируте нравилось. – Бледненькая ты у меня, – все сетовал князь. – Надо бы позагорать немножко. Честно сказать, Игорь не знал, можно ли беременным загорать, но, глядя на бледность супруги, решил – что немножечко солнца не помешает. Тем более Литва – не юг, не Турция, не Крым и не Сочи. Дни стояли хорошие, солнечные, но не жаркие. Плыли по небу большие сахарно-белые облака, напоминавшие комические фигуры, на лугах рвалось всеми красками радуги бурноцветье цветов. Пурпурно-розовые – клевер и кипрей – иван-чай. Солнечно-желтые – одуванчики, купавницы, ромашки. Лютики еще. Синие, фиолетовые, голубые – колокольчики, васильки, фиалки. Еще рвалась к небу медвяная таволга, цеплялась за ноги пастушья сумка. На такую вот полянку и привел кунигас жену. Расстелил покрывало: – Раздевайся, ложись. Княжна игриво улыбнулась: – Мы с тобой… – Да, будем. Но – и так полежим, погреемся на солнышке. Позагораем. – Позагораем? – изумилась Бируте. – Зачем же? Черные, как мужики-крестьяне, станем. Неужто тебе это нравится? Игорь-Довмонт промолчал. Вообще-то ему загорелые девушки нравились. Особенно когда без купальников загорали. Вот как сейчас – княжна… Оленька… Бируте послушно разделась, даже застеснялась немножко, потупилась. – Ложись, ложись, – князь ободряюще погладил ее по плечу. – Ложись, я тебе спинку поглажу. – А и погладь, – девчонка растянулась на животе, подставив спинку и попку ласковому взорам солнца… и мужа. – Ах ты, милая… Сбросив одежду, Игорь уселся сверху. Погладил женушку по спине, по плечикам, поцеловал, обхватил ладонями талию. Прижался к спине юной княгинюшки грудью, чувствуя возбуждающее шелковистое тепло, обнял, лаская твердеющие соски… Бируте застонала, повернула голову… – Не поворачивайся… Так и лежи… Чуть приподнимись только… Верный Гинтарс искал своего господина везде. Прибыл гонец от великого князя Миндовга, недавно вновь обратившегося в древнюю веру отцов, наплевав на королевский титул. Подросток знал лишь, что князь и княжна отправились на прогулку, не взяв с собой слуг. Не хотели посторонних глаз? Ну, конечно же, не хотели! Деньки-то стояли добрые, почему б и не прогуляться в лесу? Однако не было их ни на заливном лугу, ни на дороге, ни у полей, и у реки тоже не было. Отчаявшись, Гинтарс припомнил вдруг, что князь расспрашивал его о какой-нибудь красивой и укромной полянке с мягкой травой. Не туда ли подались? А ну-ка… Привязав лошадь к старой березе, мальчишка нырнул в лес, в самую пущу. Побежал наперерез знакомой тропкой, и вскоре уже выскочил на полянку, полную трав и цветов и залитую солнцем. Выскочил и застыл. В десятке шагов от него поднималась из высокой травы голая девичья спина с рассыпавшими по плечам локонами. Поднималась… и опадала. Поднималась – и опадала, еще и изгибалась при этом. И слышались стоны?! |