Книга Inspiraveris. Верни меня, страница 113 – Лина Мур

– Это будет неприятно, но кровь восстановится. Я вытерплю, – говорю я, поворачиваясь к Вэлериу. – Дай мне помочь, хоть как-то.

– Эгоизм бушует во мне, радость моя. Делить не хочу, – кривится он. Улыбаюсь этим словам и кладу руку на его, немного сжимая.

– Ты сказал, что придётся делать выбор, так я сделала его уже давно. Приняла его сердцем и больше не противлюсь этим мыслям. Я готова помочь вам, чтобы принести спокойствие, которого сама не помню. Позволь мне это сделать, – тихо произношу я, встречаясь с его глазами.

– Хорошо, раз ты так решила, то могу только поблагодарить тебя за эту возможность. Петру, распорядись обо всём. Начнём после того, как Аурелия примет пищу, – кивает Вэлериу и обращается к брату.

– Конечно, господин, – фыркает Петру, вставая, и быстрым шагом выходит из зала.

– До сих пор недовольный. Раздражает так, – передёргивает плечами Лука.

– Сейчас ты меня раздражаешь, как и этот звук. Пусть спустятся вниз, – говорит Вэлериу.

– Какие мы нежные стали, – смеётся Лука и свистит, оповещая мужчин закончить это шоу, и они, словно мальчишки, а большинство из них такие и есть, с криками прыгают на стены и скрываются. Остаётся только тишина и тихие разговоры за столом.

Понимаю, что до сих пор держу руку Вэлериу и когда убираю её, накрывает своей. Поднимаю на него голову, а он улыбается мне.

Только бы уберечь тебя от смерти. Только бы ты поверил в мою силу любви.

– Прости, что нарушил обещание, но моё присутствие требовалось. Люди собирались весь день, чтобы спуститься в убежище. Я должен был проследить за их безопасностью. Неизвестно, что на уме у Василики, – произносит он.

– Понимаю, ничего, – отвечаю я. – Вэлериу, а как…

– Я объяснил всё её семье. Не могу скрыть от тебя, что винят тебя. Людские умы в такие моменты более всего подвержены своей злости и печали, и не могут мыслить разумно. Но ты не тревожься, утром её предали воздуху. В этом нет вины Анны, только моя. Я отпустил её разум, когда она увлеклась Петру. А сам полностью погрузился в твои мысли. В бою будет много павших, много смертей, но это их выбор, – перебивает меня, с лёгкостью отвечая на мой вопрос в голове. Это печалит, но, наверное, так и должно быть. Война – это боль, которую унять только победой.

– Ты действительно готова к этому? К передаче своей крови? – спрашивает он.

– Да, готова. Я видела, сама видела это и больше ничто не держит меня. Мои родственные узы разорваны, как и часть сердца мертва, оплакивая это. Иначе я не могу, понимаю, что другого выхода нет. И не знаю, что ещё сделать, – отвечаю я, отводя взгляд от его глаз, проникающих в душу. Но не готова я сейчас раскрывать её, слишком слаба она внутри, слишком падка под властью любви к нему. Не хочу слышать отказа, пусть будет тихая и безмолвная. Когда-нибудь скажу, докажу, что любовь к нему возможна без ненависти и злости. Любовь подарит ему свободу, как и мне. Я верю в это, а пока буду молчать, делая всё, что в моих силах.

– Ты и не должна, рубин моей жизни, не должна вступать в бой, который не принадлежит тебе, – отпускает мою руку.

Вздыхаю и хочу только сказать, что и я причастна теперь к этому, потому что неразрывная с ним, но моё желание обрывается едой, что ставят передо мной.

В молчании поглощаю пищу, заставляю себя есть, понадобятся силы для процедуры, которую проходила всю свою жизнь. Крали они у меня это, а сейчас же добровольно. Да, я предатель, но мне больше некого предавать, кроме себя. А себя я не собираюсь предавать, не пойду больше против воли, что льётся из груди. Не хочу быть более испуганной, пришло время становиться взрослее, принять свою участь, чтобы она не несла за собой. И не страшно. Первый раз за все время тут мне не страшно думать о будущем, которого не угадать.

Петру возвращается, когда я заканчиваю ужин и расслабляюсь, смотря на мужчин, сидящих за столом. Рядом с ним, Вэлериу, как его госпожа. А он мой господин навечно. Мой спутник жизни, которого и не думала найти.

– Всё готово, – говорит Петру, подойдя к нам.

– Хорошо, приготовь мою спальню для этого, – кивает Вэлериу, поднимаясь с места, предлагает мне руку.

Встаю, вкладывая в его свою. Сжимает её и ведёт за собой. Нет мыслей, что ошибаюсь. Всё верно. Я делаю так, как считаю нужным и правильным. Мы поднимаемся в его покои, где стоят две женщины с капельницами и предлагают мне лечь. Ткани все подняты и теперь я могу разглядеть, как выглядит его спальня с большой кроватью, шкафом и письменным столом, дверью, как предполагаю, в ванную. Идентична моей, только тёмная, наполненная тускло горящими свечами.

– Подожди, – шепчет Вэлериу, притягивая меня спиной к себе. – Не нужно, Аурелия. Мы справимся без этого.

– Со мной всё будет хорошо, – заверяю его тихо.

– Нет, не будет, моя милая. Ты раздаришь свою кровь и силу, а возобновляться она будет долго. Тебе не хватит её, – убеждает меня и это заставляет повернуться к нему и взглянуть в глаза, полные тревоги.

– Добровольность, Вэлериу. Я этого желаю и даже если не смогу более помочь, то хотя бы буду уверена, что отдала тебе всё. Дай мне помочь, сам позволь это и не волнуйся за меня. Если такова моя судьба, пусть так и будет. Я не боюсь больше, только за тебя. И если это даст тебе возможность выиграть, то буду счастлива, – шепчу и кладу руку на его щеку, смотрю с улыбкой на него.

– Хорошо, – кивая, он отходит от меня.

Разворачиваюсь и подхожу к женщинам, опускаясь на постель. Одна из них берет нож и разрезает рукав, обнажая вены. Глубоко вздыхаю, ожидая продолжения.

– По одному, Лука, ты первый, – слышу голос Вэлериу, и закрываю глаза, чтобы придать себе сил. Только бы помогло. Кривлюсь от иглы, пронзившей вену. Открыв глаза, вижу, как по трубочке течёт кровь, и её передают Луке. Он подносит её ко рту и пробует. Смотрит на Вэлериу, стоящего рядом, глотает и ждёт. Секунды проходят в полном молчании, а трубку подняли, чтобы сохранить кровь.

– Отторжения нет, – говорит Лука. Улыбаясь ему, киваю, чтобы продолжал. Подносит к губам и втягивает.

– Хватит. По одному глотку, иначе она умрёт, – буквально вырывает Вэлериу трубку у брата.

– Петру, – зовёт второго брата, но его нет.

– Он отказался, – за него отвечает Лука. Печально, что он отказался принять от меня небольшую силу. Значит, осознанно идёт на смерть.

– И ещё несколько мужчин тоже, – продолжает Лука. Поднимаю взгляд на Вэлериу, поджимающего губы.

– Что ж, это их решение, зови по одному и следи. Я отойду, – говорит Вэлериу, не глядя на меня. Смотрю на его удаляющуюся спину, и его путь закрывают ткани, опускаясь с потолка. Поворачиваюсь к Луке, ободряюще улыбнувшемуся мне.

Зовёт следующего, а я нервно улыбаюсь им. После каждого глотка они кланяются мне, и слезы скапливаются в глазах. Неизвестно, что будет с ними. Не могу сдержать эмоций, отворачиваюсь, не имея больше силы смотреть на то, как готовятся, как их много. И у каждого сломленная жизнь. Понемногу ощущаю, как начинает кружиться голова, как немеет рука, как начинает тошнить, как медленно закрываются глаза, громкий голос Луки сквозь вату в ушах. Боль в руке и вода, льющаяся в мой рот. Туман такой в разуме, перед глазами появляется лицо мамы, с печалью смотрящей на меня. И не могу убрать это видение. Она что-то говорит, губы двигаются, а я не слышу.