Онлайн книга «Происхождение»
Лэнгдон и Амбра шли по коридору, а Уинстон говорил: – Думаю, для максимального эффекта нам следует уже сейчас сделать заявление для прессы: презентация открытия покойного Эдмонда Кирша ожидается с минуты на минуту. И еще надо дать время СМИ подготовить публику. Это резко увеличит количество зрителей. – Отличная мысль. – Амбра ускорила шаг. – Но сколько времени это займет? Не хотелось бы сильно затягивать. – Семнадцать минут, – ответил Уинстон. – Как раз время новостей в начале часа; у нас – в три ночи, в Америке – прайм-тайм. – Отлично, – кивнула она. – Договорились, – констатировал Уинстон. – Пресс-релиз я рассылаю немедленно, а начало трансляции назначаем через семнадцать минут. Лэнгдон с трудом поспевал следить за планами Уинстона. Амбра быстро шла по коридору. – Сколько сотрудников сейчас здесь дежурят? – спросила она. – Нисколько, – ответил Уинстон. – Эдмонд был помешан на безопасности. Тут вообще нет никаких сотрудников. Я сам управляю компьютерными сетями, освещением, отоплением и системами безопасности. Эдмонд шутил, что в эпоху «умных домов» он создал первую «умную церковь». Лэнгдон вполуха слушал разглагольствования Уинстона. Внезапно нахлынули сомнения. Он задумался над тем, что они собираются сделать: – Уинстон, а ты уверен, что надо именно сейчас обнародовать открытие Эдмонда? Амбра остановилась и удивленно посмотрела на него. – Конечно, надо, Роберт! Для этого мы и стремились сюда! Весь мир ждет! Мы же не знаем, может, еще кто-нибудь постарается остановить нас! Надо срочно обнародовать открытие – пока не поздно! – Согласен, – сказал Уинстон. – Сейчас к нам приковано все внимание аудитории. СМИ передают терабайты информации, открытие Эдмонда Кирша – топ-новость десятилетия. Что, впрочем, неудивительно, если учесть, что за последние десять лет наблюдался экспоненциальный рост интернет-пользователей. – Роберт? – Амбра встревоженно смотрела на него. – В чем дело? Лэнгдон молчал, сам не до конца понимая, чем вызваны его сомнения. – Я думаю, как бы сейчас поступил Эдмонд, – неуверенно сказал он. – Сегодняшние события – убийства, похищение, какие-то грязные интриги – все это отвлечет внимание от сути его открытия. – Ошибочное рассуждение, профессор, – прервал его Уинстон. – Вы не учли очевидный факт: именно конспирологические теории подогрели интерес публики. Презентацию Эдмонда из музея смотрели три миллиона восемьсот тысяч человек. А теперь, после событий последних часов, я оцениваю нашу аудиторию в двести миллионов. Это те, кто следит за новостями в Интернете, по телевизору и по радио. Число показалось Лэнгдону космическим, но он тут же вспомнил, что последний финал чемпионата мира по футболу смотрели в прямом эфире более двухсот миллионов зрителей. И пятьсот миллионов смотрели первую высадку человека на Луну, полвека назад, когда еще не изобрели Интернет, и телевидение было не так распространено, как сегодня. – Это не академический диспут, профессор, – сказал Уинстон. – Современный мир – реалити-шоу. По иронии судьбы те, кто хотел похоронить открытие Эдмонда, достигли прямо противоположных результатов. У Эдмонда сейчас самая большая аудитория, какая только могла быть у ученого за всю историю человечества. Это напоминает мне случай с вашей книгой «Христианство и священная женственность», которую осудил Ватикан. На следующий день книга стала бестселлером. Почти бестселлером, мысленно уточнил Лэнгдон. Но с тем, что говорил Уинстон, было трудно спорить. – Максимальная аудитория – вот цель, которую ставил перед собой Эдмонд, – провозгласил Уинстон. – Он прав. – Амбра посмотрела на Лэнгдона. – Когда мы обсуждали детали презентации в музее Гуггенхайма, Эдмонд постоянно подчеркивал: надо привлечь максимальное количество зрителей. – Как я уже говорил, – заявил Уинстон, – к нам приковано внимание всей планеты. Сейчас – самый лучший момент для трансляции. – Понятно, – согласился Лэнгдон. – Говори, что делать. Они пошли дальше по коридору и вдруг наткнулись на неожиданное препятствие: на пути стояла лестница, словно кто-то собрался красить стены. Обойти ее было невозможно – либо отодвигать, либо идти под ней. – Лестница, – сказал Лэнгдон. – Можно я ее отодвину? – Нет, – ответил Уинстон. – Эдмонд специально поставил ее здесь. – Зачем? – удивилась Амбра. – Эдмонд отвергал любые предрассудки. И каждый день проходил под лестницей – всем богам назло. Больше того, любого посетителя или сотрудника, который отказывался пройти под лестницей – немедленно выдворяли вон. По-своему, разумно, улыбнулся Лэнгдон. Он вспомнил, как Эдмонд однажды публично отчитал его за привычку «стучать по дереву». Роберт, ты же не темный друид, который вызывает духов, обитающих в деревьях. Оставь этот детский предрассудок. Он давно принадлежит прошлому! Амбра наклонилась и прошла под лестницей. Чуть помедлив, Лэнгдон последовал ее примеру. Они достигли конца коридора, повернули за угол и оказались перед большой бронированной дверью с двумя камерами слежения и биометрическим сканером. На двери висела табличка с надписью от руки: комната № 13. Лэнгдон посмотрел на несчастливый номер. Опять – всем богам назло. – Это вход в лабораторию, – сказал Уинстон. – Кроме техников, которые ее оборудовали, сюда почти никто из посторонних не входил. Что-то громко зажужжало. Амбра, не теряя времени, потянула за ручку и открыла дверь. Шагнув за порог, она замерла и, прижав ладонь к губам, вскрикнула от удивления. Лэнгдон заглянул внутрь и понял, что ее поразило. Посреди главного нефа церкви стоял огромный прозрачный ящик. Такого Лэнгдон еще не видел. Он занимал почти все пространство и поднимался до самого потолка церкви. Сам ящик был разделен на два уровня. На нижнем этаже сотни металлических шкафов размером с холодильник выстроились рядами, словно церковные скамьи перед алтарем. Шкафы без дверей, все внутренности на виду. Сумасшедшее переплетение ярко-красных проводов, выгибающихся дугами от контактных колодок к полу, где они соединялись в толстые, похожие на канаты, жгуты, которые тянулись между шкафами. Все это напоминало гигантскую кровеносную систему. Упорядоченный хаос, подумал Лэнгдон. – На первом этаже, – сообщил Уинстон, – вы видите знаменитый суперкомпьютер «МареНострум» – сорок восемь тысяч девяносто шесть процессоров Intel, объединенных с помощью высокоскоростной коммутируемой сети InfiniBand FDR 10: одна из самых быстрых машин в мире. «МареНострум» уже здесь был, когда появился Кирш. Но Эдмонд не стал его демонтировать, он объединил его… с тем, что на втором этаже. |