Онлайн книга «"Скажи мне, что ты меня любишь...". Письма к Марлен Дитрих»
|
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 315–316 Ангел западного окна, кроткая дриада в темнеющем хоре — я пока оставлю отдельный лист с персидскими верблюдами [30] у себя, потому что хочу написать тебе кое-что по этому поводу — об этом бесконечно трогательном телодвижении, полном тоски и преданности, когда их длинные искривленные шеи приподнимают голову и поворачивают ее в сторону того, кому они очень преданны и кто хочет к ней прикоснуться, — это похоже на лебедей, на птиц, пьющих воду и вдруг вскидывающих голову… у тебя этот лист все равно есть в дубликате, в большом пестром каталоге… но, нежная и околдованная сумерками, когда будешь перелистывать каталог, обрати внимание на три фотографии на последних страницах; на одной из них — грудь, глядя на которую познаешь смысл выражения, что это небесное удовольствие — ходить по грудям; на другой — рельеф, изображающий всего-навсего листопад, жалобу Антиноя, молчание, призыв и смирение; а на третьей — лошади на фоне вечернего неба с тучами… и прими это, чтобы руки мои были полны мечтами, и тоской, и молодостью, и любовью… потому что уже вечер, о чаша моего сердца… Эрих Мария Ремарк из Парижа (предположительно 13.09.1938)
Марлен Дитрих в Париж, отель «Пренс де Галль» [Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 320–321 Абсолютно бодрый и выспавшийся на рассвете в Буа; с деревьев капает, поднимается туман, и пахнет октябрем, и листьями, и землей. Совсем один, поплотнее запахнувшись в пальто, сижу на скамейке; а напротив, запахнувшись в свое серо-коричневое пальто, прислонилась к небу осень с ее спокойными глазами… Спящие лебеди, потом первое движение птиц — тишина и вдох накануне дня; буковые орешки и каштаны, и влажно поблескивающие желуди, а вот вверх по дереву метнулась блестящая тень — это белочка, с ее нежнейшим топотком в мире, а потом — капающее золото, омывающий мир мерцающий поток, накатывающиеся волны света, лучистые софитные огни дня… И твое нежное и преданное лицо проявилось из кобальта и пурпурной тьмы теней, как цветок, забытый месяцем в твоих лесах, оно проявилось из холодного утреннего ветра и чужбины, и ты трепетно и смело выступаешь из-за деревьев, уже во весь рост, прислушиваясь к далекому зову, Диана из голубых лесов… …между прочим, цветы у осени более пестрые и светящиеся, чем у лета, и умирают они раньше… Эрих Мария Ремарк из Парижа (23.09.1938)
Марлен Дитрих в Париж, отель «Пренс де Галль» [Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 299 Любимая пума, спасибо тебе за цветы, граммофонные пластинки и за тебя… я звонил тебе, — но ты уже уехала… похоже, теперь действительно начнется война, я сидел до сих пор у радио, а сейчас отправляюсь в город… если будет еще не поздно, мне, наверное, завтра придется подумать, что стоит спасать из Порто-Ронко… Целую тебя, мое сентябрьское небо, адье… Если я уеду завтра утром, я тебе еще позвоню, — надеюсь, этого не потребуется, — все зависит от развития событий в ближайшие часы… Эрих Мария Ремарк из Парижа (предположительно 25.09.1938)
Марлен Дитрих в Париж, отель «Пренс де Галль» [Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 324 Люксембургский парк под дождем… на могилах Шопена и Гейне влажные листья… sombre dimanche [31]… В маленьком бистро я обнаружил вино из Вьенна, которое ты любила, — вот оно, — выпейте его, только не слишком холодным, пока на улицах идет дождь, а за окнами стоят маленькие разлуки… Эрих Мария Ремарк из Порто-Ронко, Парижа, Антиба или Беверли-Хиллз (после сентября 1937 г.)
Марлен Дитрих MDC 2d Давай пойдем домой — к тебе и ко мне. Мы всегда жили в отелях… Эрих Мария Ремарк из Парижа (23.11.1938)
Марлен Дитрих на теплоход «Нормандия» [Телеграмма] MDC 189 Альфред [32] еще в постели первый приступ ишиаса погода омерзительная тчк Веселясь по этой причине купил от отчаяния Домье для нашей коллекции тчк Счастлив что у тебя хорошее настроение это надолго у тебя много сил и энергии про запас как в начале пути их больше чем ты догадываешься тчк Ты Твой Да Тебя Тебе Единственный Эрих Мария Ремарк из Парижа (24–26.11.1938)
Марлен Дитрих в Нью-Йорк, отель «Уолдорф Астория» [Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 486–488 Нежная и любимая, ты говорила по телефону, и сквозь шум океана твой голос иногда доносился совершенно отчетливо, подобно ударам колокола — колокола с другого края Земли… Неужели твой контракт действительно будет подписан в середине февраля? Тогда мне только и оставалось бы, что приехать за тобой в Америку. Или ты в начале февраля лишь начнешь сниматься? Я спросил Руди, не говоря ему, что ты звонила. Он считает, что ты, очевидно, начнешь сниматься в начале марта, а до этого, скорее всего, будешь занята в другом фильме. Как насчет того, чтобы ты сообщила мне, когда будешь знать о сроках поточнее? Я приеду по возможности быстро; здесь все равно все мертво и бесплодно. Однако если ты вернешься уже в феврале, не стоит ли мне сесть и на скорую руку написать какую-нибудь книгу, поджидая тебя? Мне кажется, что до твоего приезда пройдет больше времени. Я просто не в силах выдержать столько. Мне осталось уладить некоторые дела с этими проклятущими учреждениями — насчет налогов, визы о пребывании в стране и тому подобное, да еще насчет немецкого издания книги [33], — надо от всего этого отделаться, чтобы пробыть у тебя подольше. Мне снятся жуткие вещи. Иногда я чувствую себя совершенно помешанным, — в сущности, почти всегда. Временами я стою в оцепенении перед зеркалом и донельзя удивляюсь: «Это тебя — тебя они до этого, довели?», — а иногда я просыпаюсь и думаю: ведь у меня же есть ты. |