Онлайн книга «Мехлис. Тень вождя»
Автор: Каким он был в качестве наркома, а потом и министра госконтроля? Ортенберг: По линии госконтроля мне довелось работать с ним только до войны. Когда Льва Захаровича назначили наркомом, он получил согласие Сталина на перевод из военного ведомства некоторых работников. Взял и меня начальником орготдела, своего рода начальником штаба. В те полгода мы виделись почти ежедневно. С аппаратом он вел себя хорошо, ровно. Чтобы кого-то отругал, мерзостей наговорил — не было такого. Другое дело — разгильдяи, нарушители законов, транжиры государственных средств. Приказы в отношении их были действительно резкие, суровые, непримиримые. Потому и боялись его. Автор: О работоспособности Мехлиса ходили легенды… Ортенберг: Не без оснований. Как редактор «Правды» он привык трудиться до утра. Газету печатали до 3–4 часов, и пока не подпишет ее в свет — из редакции не уходил. Уедет домой, а через пару часов уже звонок: интересуется, как рассылается тираж. И так практически ежедневно. К материалам проявлял большую строгость. Бывало, потребует передовую. Принесешь ему стопу, он посмотрит одну — не нравится, в корзину! Вторую — не нравится, в корзину! Третью — в корзину! Требует: — Давайте еще. — А больше нет… Тогда достает из корзины текст назад и давай править. Правил очень тщательно. Первое время, когда я, как заместитель главного редактора «Красной звезды», приносил ему полосы в ПУР, он не жалел час-два, чтобы выправить передовую, теоретическую или постановочную статью, заголовок придумать. Также тщательно учил работать и нас. Он был способным и знающим редактором. Язык у него был неплохой, чем он выгодно отличался от других партработников. Автор: Так он держался с подчиненными. А с высшими руководителями? Ортенберг: Об отношениях со Сталиным я уже говорил. С членами же Политбюро Мехлис держал себя на равных. Сталин его крепко поддерживал, и Лев Захарович учитывал это во взаимоотношениях с другими высшими руководителями, не боялся с ними спорить, возражать. Автор: Дружил он с кем-нибудь из членов Политбюро? Ортенберг: Нет, ни с кем. У него близких друзей вообще не было. Если после войны и был кто, так это я. Когда он заболел, никто из Политбюро не приезжал навестить его. Автор: Коснулась ли его каким-то образом послевоенная кампания против космополитов? Ортенберг: Нет, абсолютно. Но он здесь шел строго за Сталиным. Автор: Каким Мехлис был в быту? Ортенберг: Он был очень скромным, скажу даже — щепетильным. Характерна такая мелочь: как наркому ему бесплатно были положены папиросы, он не брал, платил деньги. С фронта ничего не привез, хотя это не считалось зазорным, и можно было сделать на вполне законных основаниях. В конце 1945 года я встречал его по возвращении из-за границы в Москву. Вижу — выходит из вагона с пылесосом: знаете, были тогда такие небольшие, примитивные. Видимо, заметив мое удивление, он поспешил тут же пояснить, что вещь купил у проводника, и в доказательство расписку предъявил. Помню, я аж засмеялся: до какого умопомрачения доходила его скромность! Такой же была и его супруга. Мехлис очень переживал за сына, страдавшего психическим заболеванием. Надеялся, что, может, с годами перерастет, взял его с собой на фронт, но в связи с болезнью был вынужден вернуть сына в Москву. После войны тот какое-то время жил с родителями на даче. Бывало, зимой раскроет настежь все окна — что с ним делать? Лев Захарович сильно переживал. Ну а уж когда сам тяжело заболел, вынужден был поместить сына в специальную клинику. Тоже трагедия человеческая… Автор: Были ли у Мехлиса какие-то увлечения, интересы вне службы? Ортенберг: Охота, рыбалка или что-то в этом роде? Нет. С утра и до ночи был поглощен работой. Трудился он, мало сказать, усердно, трудился беззаветно. Приложение 3
«Личная карта коммуниста», заполненная Л. 3. Мехлисом 31 декабря 1920 г. при увольнении из Красной армии Мобилизационная часть ПУР Форма № 1
Личная карта коммуниста №…
Приложение 4
Письмо Л. З. Мехлиса Секретарю ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу от 20 июля 1925 г. О порядке подготовки заседаний Политбюро ЦК [202] |