Книга Проводник, страница 39 – Сергей Самойленко

— Нет, что вы. Мы очень вам благодарны, вы и так много для нас сделали, — ответила Вика, смутившись.

В большом городе мы уже отвыкли от такой искренней заботы и доверия к людям.

— Надеюсь, мы сегодня успеем сделать всё, что запланировали, нам тоже хочется поскорей вернуться домой, — сказал я и добавил, — Зинаида Ивановна, если не ошибаюсь, нам по дороге, так что можете подождать, мы вас вечером отвезём к вашим детям и внукам.

— Спасибо, ребятки, но мне уже к обеду надо быть на месте. Да и на автобусе тут недалеко — два часа и я там. И мне вас не ждать, и вам проще. А то мало ли, захотите ещё задержаться.

Зинаида Ивановна налила мне кружку свежего молока, и они с Викой начали убирать со стола и мыть посуду.

— Давайте мы вас хотя бы до остановки автобусной подвезём, хоть как-то отблагодарим, а вы нам по дороге расскажете, как найти председателя, — предложила Вика.

— Ну ладно, уговорили. Хоть остановка тут недалеко, на машине всё-таки сподручнее, — согласилась старушка.

Когда Вика закончила мыть посуду, Зинаида Ивановна уже стояла около двери с одной сумкой.

— Гостинца внучкам везу, — улыбнулась она.

Мы быстро добрались до аккуратного кирпичного здания поселковой администрации.

— Вам туда, на второй этаж. Кузьма Алексеевич, председатель, — сказала Зинаида Ивановна.

Совсем недалеко от исполкома, метров через сто, находилась автобусная остановка, на которой уже начали собираться люди. Зинаида Ивановна поблагодарила нас и вышла из машины. Я помог ей донести сумку до остановки и искренне поблагодарил за кров и еду.

Председатель был на месте. Этот солидный мужчина напоминал кота Зинаиды Ивановны — сходство довершали длинные усы. «Кот» развалился в кресле, не спеша попивал кофе и читал яркий цветной журнал. Когда мы вошли, он степенно представился, расспросил, откуда мы и что тут делаем. После рассказа о том, что мы журналисты и приехали сюда, так как в этом поселке жил наш друг, Кузьма Алексеевич стал ещё более благосклонным. Он оказался очень болтливым и веселым человеком, то и дело шутил — далеко не всегда удачно. Когда я сказал, что нам бы хотелось побывать в доме нашего друга, он без лишних вопросов достал ключ и отдал его мне, взяв обещание, что мы обязательно про него, Кузьму Алексеевича, как-нибудь напишем статью или сделаем фоторепортаж.

Я только улыбнулся в ответ и пообещал принести ключ, как только мы закончим.

— Оставьте под лавкой, заберу потом, дом старый, воровать там все равно нечего, — отмахнулся председатель. — Только дверь не забудьте запереть, чтобы собака или еще какой зверь не забрались.

— Как легко и быстро всё получилось, мы там и пятнадцати минут не провели, и ключ у нас, — сказал я, когда мы вышли на улицу.

— А ты видел, как он на меня смотрел? Похотливый тип, так и раздевал глазами. Если бы я там была одна, он бы вообще мне этот дом даром отдал, — сказала Вика, гадливо передергивая плечами.

Я действительно заметил, что при разговоре он смотрел только на неё и периодически чуть ли не облизывался.

— Ключ у нас, — сказал я. — Считаешь, стоит вернуться и поговорить с ним о его поведении?

— Не стоит мараться разговорами с такими типами, — ответила она серьёзно и направилась к машине. Я согласился и пошёл следом.

Мы опять вернулись к дому Виктора. В окне дома Зинаиды Ивановны я заметил кота, который сидел на подоконнике и лениво наблюдал за нами. Мы без труда открыли заржавевший замок, предварительно смазав его машинным маслом, и вошли в дом.

Внутри сильно пахло плесенью и сыростью. Было темно, электричество не работало, поэтому я открыл окна, чтобы хоть немного осветить помещение. В доме, как и говорил председатель, воровать было нечего. Только пара сломанных стульев и покосившийся от времени стол. Шкафы заросли плесенью, повсюду свисала паутина.

— С улицы этот дом выглядит куда представительнее. Не думаю, что в таком состоянии кто-то его купит, — сказал я, осматриваясь вокруг.

— Тут столько всякой живности. Брр… — поморщилась Вика.

Я включил фонарик. От луча света насекомые брызнули в разные стороны, и я заметил, как Вика поморщилась.

— Подожди меня в машине, я быстро.

Вика была только рада покинуть это место и направилась к выходу, даже не делая вид, будто хочет остаться.

Я внимательно осматривал каждую комнату. Из дома вынесли практически всё, не осталось даже кружки. Шкафы и полки были пусты. Деревянный пол прогнил. Мне было непонятно, почему этот дом до сих пор пытались кому-то продать. Наверное, председателю лень возиться с бумагами на снос.

Сделав ещё шаг, я почувствовал, как треснула прогнившая доска. Нога провалилась и застряла в деревянном полу. Я негромко выругался и подёргал ногой, пытаясь высвободиться. Когда мне это удалось, я посветил фонариком в дыру на полу, но ничего там не обнаружил. Когда я поднял фонарик, луч света вдруг ударил в большое разбитое зеркало на стене. На мгновенье, перед тем, как я на несколько секунд почти ослеп, мне показалось, что в зеркале я увидел силуэт в милицейской форме.

Перед глазами возникла картина того вечера, когда в подъезде меня ослепил луч фонарика загадочного милиционера. В голове промелькнула его последняя фраза «Ответ у тебя под ногами». Я вернулся к тому месту, где недавно застряла моя нога, и ещё раз пристально осмотрел отверстие в полу.

Вдруг я заметил кусочек ткани, спрятанный под дощатым полом, — цвета он был того же, что и доски, потому я не заметил его сразу. Без труда отодрав половицы, я достал завернутый в тряпку предмет прямоугольной формы. Это был потрёпанный ежедневник, аккуратно упакованный в целлофан. На первой странице была надпись — «Аркадий Тимошин». Я быстро пролистал блокнот, он был почти полностью исписан аккуратным мужским почерком. Сомнений не было — блокнот принадлежал отцу Виктора, и, как я понимал, возможно, именно в нём хранилась информация, которая нам поможет.

Я вышел из тёмного дома и, прищурив глаза от яркого света, победно продемонстрировал свою находку Вике.

Она раскрыла блокнот и начала читать вслух: «Мой любимый сын Виктор. Из этого дневника ты сможешь узнать всю правду о том, что случилось с твоей матерью и, возможно, случится со мной. Я буду описывать всё — ничего не скрывая. Тебя ждёт совсем ненаучное объяснение многих явлений, происходивших с твоей мамой, которым даже мой мозг учёного не находит рациональных объяснений. Главное, помни: и я, и она очень тебя любим. Я надеюсь, ты прочитаешь этот дневник уже будучи взрослым и найдёшь, как применить информацию, собранную мной, для своей защиты и на пользу окружающих тебя людей».

Я застыл в волнении, Вика посмотрела на меня. Я чувствовал, что сейчас нахожусь на пороге раскрытия одной из тайн. Тайны, которая столько лет не давала мне покоя! Я взял из рук Вики дневник, облокотился на машину и начал читать.