Книга Готовность номер один. Шестьдесят лет спустя, страница 13 – Григорий Сивков

11 сентября при очередном посещении лазарета ребята сообщили печальную весть. С задания не вернулись экипажи Кабанова и Каюнчина, Аринушкина и Черняева. А на другой день ушел на разведку и не прилетел обратно экипаж Клочко.

К исходу дня совершил посадку самолёт с необычным экипажем в составе: Клочко, Аврунов, Кабанов. При выполнении полёта 11 сентября самолёт Кабанова получил повреждение, штурман Каюнчин погиб. Кабанов произвел посадку в Мелитополе. Похоронил боевого друга Ивана Каюнчина. Поврежденный самолёт сдал ремонтникам гарнизона и собирался возвращаться в свою часть. А в это время экипаж Клочко совершил вынужденную посадку в Мелитополе и встретил там Кабанова. Устранив неисправность, экипаж Клочко вместе с Кабановым возвратился в свою часть. Как было установлено позже, экипаж Аринушкина и Черняева погиб.

Вместе с полом на санитарной машине мы перебазировались в село Большой Токмак.

Экипажам по-прежнему ставится разведывательная задача — уточнить передний край наших обороняющихся войск. Для успешного её выполнения полёты производились на малой высоте и при любых метеоусловиях.

В октябре Морозов, Кабанов и я после лечения в доме отдыха летного состава в Домодедове, под Москвой, вновь возвратились в родной полк. Было это осенним дождливым днем. Технический состав заканчивал подготовку самолётов к утренним боевым вылетам. У скирды хлеба, прячась от дождя, оружейники приводили в порядок боевое оружие. Рядом, в автобусе, проходило партийное собрание эскадрильи. Известие о нашем возвращении мгновенно облетело стоянку, и со всех сторон к нам потянулись боевые друзья. Мы очутились в объятиях своих командиров и наставников: Сурая, Ерошкина, Франчука, Загорулько, Паршинцева, Афанасьева, Бабенко, Малютенко, Первушина.

За время нашего короткого отсутствия в полку произошли большие изменения. Много погибло однополчан в жестоких боях с врагом. Командование полком принял майор Володин. Майор Кожемякин выдвинут на должность заместителя командира штурмовой дивизии.

6 ноября перебазировались на аэродром Белая Калитва. Вечером состоялось торжественное собрание личного состава полка, посвященное 24-й годовщине Октября. После собрания большой группе однополчан были вручены ордена и медали.

9 ноября в полку собирались чествовать экипаж Мизюряева и Цымбала, ушедшего в сотый боевой вылет. В столовой повара готовили именинный пирог и торжественный ужин. Для приветствия были приглашены представители Бело-Калитвинского райкома комсомола. Но экипаж с боевого задания не вернулся ни в тот, ни в последующие дни. Как выяснилось позже, в своем сотом вылете Николай Мизюряев и Иван Цымбал героически погибли.

20 ноября 1941 года полк перебазировался ближе к фронту, на аэродром Буденновка. Боевые вылеты проходят в сложных метеоусловиях. Чтобы держать аэродром в постоянной боеготовности, привлекается весь личный состав полка и обслуживающих частей. Помогает мирное население.

В условиях низких температур, сами знаете, большую трудность представляет подготовка и запуск двигателей. Организуем ночные дежурства технического состава. Дежурный техник эскадрильи по очереди запускает и прогревает все двигатели. Так обеспечиваем постоянную, круглосуточную боевую готовность материальной части.

Кроме боевых вылетов, проводим большую работу по совершенствованию своих знаний и обмену боевым опытом. У нас крепкая дружба с местным населением, комсомольцами. С лекциями и докладами выступают в местном клубе наши политработники, агитаторы, комсомольцы, экипажи, отличившиеся в боях.

Вот вкратце такова история полка, наша фронтовая жизнь.

С большим интересом и вниманием выслушали мы, необстрелянные юнцы, рассказ Ивана Кореня, бывалого штурмана. Многому нам ещё надо учиться у наших боевых товарищей. Как-то пройдет наш первый боевой вылет?

Комиссар эскадрильи

Морозным утром капитан Сурай на аэродроме собрал свою эскадрилью. Представил личному составу каждого из нас, вновь прибывших, и скомандовал:

— Разойдись!

Капитана Сурая вызвали на КП. Техники и оружейники стали готовить самолёты, а лётный состав в ожидании боевой задачи разместился в землянке.

Затопили печку, сидим, обмениваемся первыми впечатлениями.

— Комэск, видать, суров, — раздумчиво говорит Павел Старцев. — На разговоры скупой.

— Да, к нему прежде, чем обратиться, десять раз подумаешь, — замечает Евгений Мыльников.

— Командир у нас дело свое знает, порядок любит, — говорит нам лётчик Саша Гуржиев, такой же высокий и чернявый как комэск. — Лётчик он отважный и мужик что надо. С ним хоть в огонь и в воду.

Через полчаса в землянку пришли командир эскадрильи и штурман эскадрильи. Все разом затихли в ожидании приказа.

Капитан Сурай сел к столу.

— Получена боевая задача, — объявил он. — Группу — восемь самолётов поведет экипаж Раубе — Гуржий. Прошу достать карты. Цель — танки на западной границе деревни Орловка-Ивановка. Боевой расчет старый. Штурман продиктуйте уточнение линии боевого соприкосновения.

Экипажи придвигаясь ближе к свету лампы, зашелестели картами, нанося уточненные данные линии фронта. Капитан Сурай окидывает коротким взглядом улетающих на боевое задание и говорит:

— Через пятнадцать минут по самолётам. Запуск и выруливание по зеленой ракете. Я пошёл на старт.

Вскоре землянка опустела. Проводив взглядом взлетевшие самолёты, мы, новички, возвратились назад и занялись изучением района полётов.

А вечером в хату, где мы разместились, зашел капитан в меховом комбинезоне.

Мы вскакиваем:

— Сидите, сидите! — говорит он, проходя ближе к столу и снимая шапку.

— Узнаю в пришедшем рослого, под стать командиру эскадрильи, человека, который рядом с капитаном Сураем молча стоял перед строем, переводя изучающим взгляд с одного лётчика на другого.

— Комиссар эскадрильи, — представился он. — Фамилия — Лещинер, зовут Зиновий.

Положив шапку на стол, вынул кисет и стал набивать трубку. Старцев выразительно посмотрел на трубку и подмигнул Мыльникову.

— Закуривайте, — комиссар протянул кисет. — Вот только бумаги не держу.

Ребята скромно взяли по щепотке табаку. Мыльников оторвал кусок газеты и свернул цигарку толщиной в палец.

— Что бы и на завтра хватило, — пояснил он ребятам.

— Берите, берите, — дружелюбно подбодрил комиссар нашего нахрапистого дружка. — У меня ещё есть пачка "Звезды".

Он высек огонь из зажигалки, протянул ребятам, потом стал раскуривать трубку. Пока он это делал, я поближе рассмотрел его. Интеллигентное лицо, спокойное, доброе, изрезанное легкими морщинками. Голубые, словно незабудки, глаза. Мягкая улыбка с ямочками около полных губ. Было в комиссаре что-то далекое, штатское и вместе с тем близкое, словно мы знаи его всю жизнь.

— Будем знакомиться! — сказал он, сделав глубокую затяжку. — Начнем с вас, — указал он на Павла. — Расскажите, пожалуйста о себе.