Онлайн книга «Лунин атакует "Тирпиц"»
|
В комнате у стола сидела старушка и мальчуган. Жора догадался, что это и был Петрунька. Старушка кормила Петруньку кашкой с небольшим кусочком хлеба и совсем крошечным кусочком трески. Рядом стояла кружка с кипятком. Заварки не было, как и сахарницы. — Здравствуйте, бабушка,— поздоровался Жора, — а где же Фрося? — Фрося скоро подойдет, она еще на работе… А ты что же это, — помолчав, вдруг сказала старушка, — обещался, а сам не идешь? Она ведь тебя ждет! [410] — Как это ждет, бабушка! Откуда это видно?! — А это тебе не видно, Ты еще молодой да глупый… А я так вижу — приходит она вечером домой, молчит и все на ходики глядит — осталось ли еще время, когда ты можешь прийти… «Действительно, дурак я дураком! — с горечью подумал Жора. — Ведь мог бы в конце концов выкроить время и забежать к ней». — Да ведь я, бабушка, звал ее пойти в кино; так она не захотела, — пытался оправдаться Жора. — И опять же ты выходишь глупый, — сказала вредная бабка, — посмотри на себя, какой ты нарядный — в форме, с золотыми погонами и пуговицами, да еще при крестах. А у нее? Из старого платья она выросла, материны платья и пальто ей велики, свое пальто она отдала Петруньке в школу бегать! Ты весь в золоте, а она в стеганых портках! Что же, по-твоему, ей не совестно?! Раскинь умом-то! Не хочет она тебя-то позорить! И опять защемило сердце у Жоры, да так, что он сам диву дался! С чего бы это такая чувствительность? Но в этот момент хлопнула дверь и вошла Фрося. Бабка тут же засуетилась, подхватила кружку с кипятком и скомандовала Петруньке: — Пошли, касатик, ко мне чай пить. У меня есть для тебя кусочек сахару, и я расскажу потом новую сказку. Петрунька, услыхав о сахаре и новой сказке, мигом шмыгнул в дверь, а за ним поспешно вышла и сама бабка… Фрося ничего не сказала, но ее взгляд сказал ему больше, чем сто пламенных речей. Наконец-то она дождалась — он пришел! И Жора все и сразу понял… Она ничего не говорила, только слушала сбивчивые слова, рвавшиеся из самого сердца лейтенанта Жоры. Он и сам не очень хорошо понимал, что он говорит, но он видел, что сердце ее раскрылось для него и оба их сердца бьются вместе, как одно большое, и разлучить, разделить эти сердца уже невозможно. Пролетел час как одно мгновение. Жоре надо было уходить. Он сказал Фросе: — Как только вернусь с похода, мы поженимся. А сейчас я тебе достану денег, купи себе платье и пальто. И не [411] отказывай мне в этом, я тебя очень прошу. Ты моя невеста, и я обязан о тебе заботиться. Я постараюсь еще раз забежать до ухода лодки в Полярное. Из Полярного я напишу матери и сообщу о нашей свадьбе. Она тебя полюбит. Дай свою фотокарточку. Он ушел. Она сидела и молчала, прислушиваясь к затихавшему звуку его шагов в длинном коридоре. Потом еще долго сидела, боясь пошевелиться и потревожить полноту своего счастья… Лодка ушла в Полярное. Жора все-таки успел заскочить в общежитие, но Фроси там не застал — она была на работе. Он отдал деньги и мешок с продовольствием бабушке, заодно узнав, что ее зовут Лукерья Амосовна. Она ему сказала: — Не боись, Егорушка, все произведем в самом лучшем виде. Фросенька твоя — девка умная да послушливая. Ворочайся с войны, а мы здесь все обладим, сготовим на свадьбу-то. — А вы, Лукерья Амосовна, примите от меня в знак уважения этот шоколад. — Ах и хитер же ты, паря, недаром нашу скромницу завлек; знаешь, как уважить и старуху. Я этим щиколатом и Петруньку угощу. Пока лодка готовилась к выходу в море, Жора написал матери о своем намерении жениться и послал в письме фотографию Фроси. Написал также письмо Фросе. Письмо вышло на удивление длинным. Писал, писал и никак не мог остановиться, чуть ли не до самого отхода лодки в море. Еле успел отдать письмо на отправку. Получил он и письмо от Фроси. Фрося писала, что любит его и ждет его приезда. Письмо было написано на маленьком листочке замечательно четким почерком первой школьной ученицы. Жора спрятал письмо во внутренний карман рабочего кителя и перечитывал его не меньше десяти раз в день. Чуть не схватил за это чтение «фитиля» от старпома. Как официально выразился строгий старпом: «За чтение на штурманской вахте посторонних гражданских документов». Поход прошел успешно. На четвертый день акустик доложил вахтенному командиру о шуме винтов группы кораблей справа по носу. Лодка развернулась впра- [412] во и пошла на шум. Шум все усиливался, через полтора часа командир объявил торпедную атаку и, подняв перископ, увидел большой конвой, корабли которого охраняли два огромных транспорта. Наметив цель, командир крикнул: — Цветков! — Есть, товарищ командир! — Записывайте! И командир быстро стал диктовать данные обстановки для расчетов торпедной атаки. Жора также быстро наносил обстановку на карту — дистанцию до главной цели, ее курс, примерную скорость, расположение другого транспорта, кораблей охраны. Акустик громко докладывал пеленга на цель и ближайшие корабли охранения. С каждым поднятием перископа и докладом акустика картина двигалась и становилась более подробной. Противник пока лодки не обнаружил, и командир маневрировал, стараясь занять наиболее выгодную позицию для успешной торпедной атаки. Наконец лодка пришла в точку залпа, командир скомандовал; — Аппараты, товсь! Все в лодке замерло. Цель наползла на перекрестие нитей глазка перископа, и командир скомандовал: — Пли! Лодка заметно вздрогнула — пошли торпеды. Командир опустил перископ. — Лево на борт; боцман, ныряй на 40 метров! — Товарищ командир, слева берег в 15 кабельтовых,— торопливо доложил Жора. — Вот и хорошо! Они нас будут искать в море, а мы будем около берега. Как глубина? — Глубина 150-200 метров, берег приглубый. — Вот и хорошо! И снова тишина. Вся команда слушает. И вдруг четко слышны 2 взрыва. Об этом докладывают из всех отсеков и акустик — Штурман, дайте курс вдоль берега против движения конвоя! — Курс 272°, товарищ командир! — Ложиться на курс 270°! Как глубина? — По карте 180 метров, товарищ командир! [413] — Вот и хорошо! Эхолот не включать! Малый вперед! И вдруг тишина за бортом взорвалась десятками взрывов. Корабли конвоя пришли в себя и начали ожесточенно бросать бомбы, пытаясь нащупать и уничтожить лодку, которая потихоньку кралась вдоль берега, обходя конвой. Командир хотел поднять перископ, чтобы увидеть результат атаки, но корабли конвоя метались и бомбили по всем направлениям. Такое «любопытство» (т. е. желание лично убедиться в результативности атаки) могло дорого обойтись лодке, и командир со вздохом отказался от своего намерения. |