Книга Детский мир, страница 63 – Марина Ли

В конце концов, не я всё начала!.. Сашке изначально не нужно было пытаться играть в свою игру, прикрываясь моим именем.

Нет. Всё-таки правильно Зверь настаивал на показательном выступлении – пусть он и имел тут свой меркантильный интерес – от Цезаря можно было ожидать чего угодно, он мог, например, сказать, что всем только показалось, и девушка в костюме русалки была просто девушкой в костюме русалки, пусть и очень похожей на цесаревну Ольгу. Но не после вспышки бешенства и приказа перекрыть все выходы из дворца, чем он только подтвердил нашу легенду.

Пугало одно: если любвеобильный Гай Юлианович выживет после первых пяти минут общения с Сашкой, братец может прийти к выводу, что мой побег изначально был связан с тайным поклонником. Хорошо это или плохо?

Я вздохнула.

– Тебя что-то тревожит.

Он не спрашивал, он констатировал очевидное, а на меня вдруг снова накатила волна сомнений и тревог. Сутки назад я готова была рассказать ему обо всём, а сейчас едва не рыдала от мысли, что станет со всеми ними, когда правда откроется. Почему-то именно события на празднике Дождя убедили меня в том, что нет никакого «если», я просто откладываю неизбежное. «Если» бывают только в сказках, в жизни всё, к сожалению, гораздо прозаичнее.

– Я просто устала, – ответила я и снова прилипла взглядом к темноте за окном.

Северов проворчал что-то о моём нечеловеческом упрямстве, но у меня не осталось сил на выяснение отношений. Упрямство? Пусть. Я бы назвала это осторожностью, которая сейчас тревожно подняла голову и с параноидальной подозрительностью всматривалась в окружающих меня людей.

Ферзь – тёмная лошадка. Берёза – человек не чужой, но и не близкий. Назвать её подругой я не могла, потому что идти на сближение она сама не захотела, но и отказаться от попыток навести мосты было выше моих сил. Зверёныш изначально планировал использовать меня как средство хорошо заработать.

И Арсений Северов, требующий от меня откровений, но при этом не желающий открываться в ответ. Или, может, он ждёт первого шага с моей стороны?

– Наверное, мне надо тебе кое-что сказать, – прошептала я, не отрывая взгляда от тьмы.

– Наверное, – осторожно согласился Северов и, щёлкнув кнопками на пульте управления, полностью сосредоточил своё внимание на мне.

– Тебе это, скорее всего, не очень понравится.

– Вряд ли мы узнаем, так ли это, пока ты не скажешь то, что хочешь.

– Не хочу, – я застонала и беспомощно поймала его взгляд в отражении. – Должна.

Я заметила, как хищно блеснули его глаза, а затем едва не вскрикнула, потому что Северов вдруг развернул меня к себе, удерживая моё лицо за скулы большим и указательным пальцем.

– Давай проясним одну вещь, – он прижался носом к моему носу и выдохнул: – Я не хочу, чтобы ты делала что-то только потому, что тебе кажется, что ты должна. Забудь о том, что должно, хотя бы иногда делай только то, что хочется… Ты покраснела.

Очевидно, да. Потому что, когда он вот так говорит о моих желаниях, в моём мозгу возникают почему-то совершенно неприличные картинки. Я попыталась отвернуться, но мне, конечно же, никто не позволил этого сделать.

– Я никогда не краснею! – возмутилась я, физически ощущая, как горит лицо.

– Номинально – нет, но розовеешь весьма очаровательно, – игнорируя мои попытки вырваться, продолжил Арсений и провёл пальцем по моей правой щеке. – Вот здесь. И здесь, – коснулся шеи. – Что в моих словах заставило тебя покраснеть?

Как будто он не знал! Дрожащие в попытке удержать улыбку губы и смеющиеся глаза говорили об обратном.

– Моя богатая фантазия, – ответила я, досадуя на свою внезапно очнувшуюся честность.

– Какая ты, однако, фантазёрка, – рассмеялся Арсений, а я задержала дыхание, ожидая поцелуя, но вместо этого парень только легко щёлкнул меня по носу и с самым серьёзным видом произнёс: – Я хочу, чтобы ты чувствовала себя счастливой, а не обязанной. Видишь разницу?

Я кивнула, прислушиваясь к тому, как по телу разливается расслабляющее тепло от внезапно принятого решения, как неуверенность ещё легко щекочет нервы, но уже начинает сдавать позиции перед стремительно накатывающим предвкушением, и выпалила прежде, чем успела передумать:

– Хочу остаться у тебя на ночь сегодня.

Он медленно моргнул, растерянным взглядом окинул тесное пространство фоба, выдохнул и спросил:

– Ты серьёзно?

Хорошо, что хоть не комментирует мои горящие щёки. Ответить нормально я уже не смогла, потому что боролась с желанием схватиться двумя руками за сердце, которое так и норовило выскочить из груди, поэтому просто кивнула и, закусив губу, отвернулась к окну.

– Я, – начал он сипло, затем прокашлялся и уже почти нормальным голосом: – Я не позволю тебе передумать.

– Хорошо, что не позволишь, – едва ворочая языком от не к месту очнувшегося смущения, пробормотала я. – Кому-то из нас придётся взять на себя эту роль, потому что я… у меня не так много опыта в этом… в этих вещах.

Не получив ответа на своё признание, я всё-таки оглянулась и наткнулась на такой горячий взгляд, что испугалась за сохранность корпуса нашего фоба. Арсений, не говоря ни слова и не предпринимая ничего, смотрел на меня невыносимо долго, а затем всё так же молча отвернулся к пульту управления фобом и, задав какую-то команду, увеличил скорость до максимума.

Я прикрыла глаза и спрятала глупую улыбку в собственное плечо.

Следующие полчаса прошли в абсолютной тишине, если не считать несдержанного счастливого шёпота Зверя, считавшего в углу прибыль Фамилии от проведённого мероприятия.

Когда на горизонте появился наш остров, Северов вдруг направил фоб прямо к темнеющей внизу воде, отвечая на мой невысказанный вопрос:

– Ну, не можем же мы приземлиться на мобильном фобе в центре Облезлой площади. Представляешь, сколько бы вопросов это вызвало?

– А как же мы тогда объясним наше появление? – растерялась я – Не по воде же мы сюда пришли.

Арсений хмыкнул.

– А не надо будет ничего объяснять, мы ещё вчера вернулись в Корпус, вместе со всей своей Фамилией, – и весело подмигнул. – Скажи-ка, птичка, а приходилось ли тебе слышать о Потерянном городе древних?

О Потерянном городе я, конечно, слышала. У меня же была Тень, которая так любила послушать волшебную сказку на ночь.

– Не понимаю, как истории о Потерянном городе могут быть связаны с Детским корпусом, – проворчала я. – Ты, может, привык за столько лет? Я открою тебе правду. Ничего сказочного и романтичного в нём нет.

– В каждой сказке есть доля сказки, – проговорил подошедший к нам Зверь. – Смотри, что сейчас будет.

Мальчишка устроился в третье кресло и, нетерпеливо ерзая, предупредил:

– И если ты не скажешь, что это лучшее, что тебе приходилось видеть в жизни, ты мой враг до гробовой доски.