Книга Реквием для меццо, страница 35 – Кэрола Данн

Ужин состоялся раньше из-за назначенной на вечер репетиции хора. Роджер настоял, что проведет ее сам, хотя Мюриэл уговаривала его поберечься и уверяла, что никто не ждет от него таких жертв. Однако он тихо упорствовал, что это его долг, но если Мюриэл не может пойти, он понимает. В конце концов она упросила его хотя бы вызвать кэб, а не ехать, как обычно, на автобусе.

Беспокойства Дэйзи добавляло то, что ей срочно надо было поговорить с Алеком, так что, когда в дверь позвонили и Берил объявила, что это снова полиция, Дэйзи обрадовалась.

— Господин старший инспектор желает побеседовать с мисс Уэстли, а потом с мистером Левичем, — продолжила служанка.

— Пойдете с ней, мисс Дэлримпл? — озабоченно спросил Левич.

— Прошу вас, Дэйзи, — с мольбой сказала Мюриэл.

Викарий поджал губы и отвернулся.

Дэйзи только рада была пойти. Они вышли в холл, где ждали Алек с Пайпером. Вслед за Мюриэл все прошли в столовую. Присутствие Дэйзи Алек воспринял с покорным видом. Однако рассказывать новости в присутствии Мюриэл его не радовало. И тем более стоит придержать язык, зная, о чем он собирается с ней говорить.

— Мисс Уэстли, я неоднократно слышал о драгоценностях, которые Димитрий Марченко подарил вашей сестре. Хотелось бы взглянуть на них, если они недалеко.

— Да, — нерешительно сказала Мюриэл, — они у меня в спальне. Я подумала, что ничего страшного не будет, если я просто уберу их с глаз родителей, поскольку она оставила их мне… верно?

— Полагаю, что так. Возможно, понадобится отправить их на оценку.

Дэйзи оживилась. Марченко под подозрением, значит, ценность подарков Беттине покажет, насколько силен был его мотив.

— Уверена, что они очень ценные, — сказала Мюриэл. — Я верну их ему. Так будет только справедливо.

Брови Алека поднялись:

— Более чем справедливо, но до того, как утвердят завещание, с ними ничего делать нельзя.

— Да, Роджер мне уже сказал.

— Как мистер Абернати?

— Получше. — Мюриэл нахмурилась: — По крайней мере, внешне. Его словно ничего не интересует. Он занимается делами, просто чтобы никого не подводить. Да, Дэйзи?

— Да. У него ужасная апатия, и он почти ничего не ест.

— Жаль слышать. Ваша сестра чем-нибудь болела, мисс Уэстли?

— О нет, Беттина никогда не болела. Поэтому ей было трудно понять, что у Роджера больное сердце.

— Принимала ли она лекарства?

— Разве что микстуру от кашля — когда много поешь, в горле пересыхает и першит. Ну, может, еще иногда порошок от головной боли. И все, насколько я знаю.

— Благодарю. Вы не могли бы принести драгоценности? А я пока побеседую с мистером Левичем.

— Мне нужно с вами поговорить, — тихо сказала Дэйзи, когда Мюриэл направилась к двери.

— Позже, Дэйзи, прошу вас. Не стоит заставлять Левича ждать.

— Да, конечно! — согласилась она, вспомнив, что бедняга там один в гостиной с родителями Мюриэл. — Но не уходите, не поговорив со мной.

Алек устало улыбнулся:

— Только если недолго. Нам с Эрни и так предстоит сидеть допоздна.

— Недолго. Да, иду, Мюриэл.

Мюриэл ушла наверх, а Дэйзи позвала Левича. Он явно не обрадовался, что придется снова разговаривать с полицией, но, скорее, потому, что натерпелся от жандармов, а не из-за предыдущей встречи с Алеком.

— Пойти с вами? — предложила Дэйзи.

Его длинное худое лицо просияло:

— А можно?

— Пожалуй. Только скажите мистеру Флетчеру, что вы сами попросили.

При виде Дэйзи выражение лица Алека стало сначала крайне удивленным, а потом страдальческим. Сказать он ничего не сказал, но в его глазах читалось: «Как вам, черт побери, это удается?» Он бросил гневный взгляд на Пайпера, с лица которого тут же сошли остатки ухмылки. Видимо, от Левича не укрылся основной смысл этого обмена взглядами, потому что он успокоился и даже немного повеселел.

Алек спросил его, что делали те, кто находился в гримуборной.

— Надеюсь, теперь, когда первоначальный шок прошел, вы сможете припомнить что-нибудь еще, — добавил он, будто бы причиной вчерашней сдержанности было вовсе не нежелание говорить.

«Старается ободрить жертву. Умный ход», — отметила про себя Дэйзи.

Немного подумав, Левич сказал:

— Сперва я увидел Эрика Кокрейна и миссис Кокрейн. На входе встретил. Кокрейн уже говорил мне про идею насчет следующей части «Реквиема», но у меня остался вопрос. Понимаете, я искал Кокрейна в дирижерской и не нашел. Поэтому пошел к солистам.

— Понимаю, сэр. Значит, вы ушли после того, как поговорили с мистером Кокрейном?

— Нет. — Левич покраснел. — Там была мисс Уэстли… Она беседовала с мисс Блейз, я не хотел мешать, вот и…

— Погодите-ка, сэр. Там еще кто-то был?

— Только мистер и миссис Абернати. Они тоже разговаривали. Я не хотел, чтобы они подумали, будто я жду мисс Уэстли, вот и налил себе воды.

— Нужно будет взять у вас отпечатки пальцев, сэр, — сказал Алек, — и выяснить, какого именно бокала вы касались.

— У меня уже взяли отпечатки пальцев, — весело сообщила Дэйзи. Испугавшийся было Левич немного воспрял духом, и Алек кивнул ей почти с благодарностью. Пусть после этого попробует заявить, что она ему не помогала!

— Мисс Блейз что-нибудь сказала вам перед уходом? — спросил Алек.

Впалые щеки Левича вновь порозовели.

— Она сказала, что мисс Уэстли рада меня видеть, и я к ней подошел.

— Вам нравится мисс Уэстли, сэр?

— Да, нравится. Я ее поклонник, это ведь верное слово?

— Совершенно верное, сэр. Можно даже сказать, что вы в нее влюблены.

— Любовь? Нет. Любить не позволено. Мне нечего предложить мисс Уэстли, ни денег, ни дома для будущей семьи и детей. У мисс Уэстли красивая душа. Я восхищаюсь ею, но жениться не могу. Мисс Уэстли это знает.

— Теперь у нее будут деньги сестры, — заметил Алек.

— На них не прожить. Драгоценности она вернет Марченко. Наверное, так правильно… — Левич развел руками. — А еще я начинаю думать как англичанин. Я слышу, что говорят о мистере Кокрейне. Это нехорошо. Я должен стать как англичане.

— Вы хотите сказать, — выпалила с негодованием Дэйзи, — что позволите Мюриэл зачахнуть в одиночестве и окончить свои дни старой девой в каком-нибудь жутком приюте для стариков?

— Дэйзи, прошу вас! — вмешался Алек.

Она не обратила на него внимания.

— Вы же не даете ей выбора!

Левич посмотрел на нее изумленно, потом взгляд его стал задумчивым.