Книга Реквием для меццо, страница 9 – Кэрола Данн

Где, черт возьми, носит полицейских из участка?

Ответом ему был тяжелый топот сзади.

— Старший инспектор Флетчер? — отсалютовал полицейский сержант. Следовавший за ним по пятам констебль сделал то же самое.

Алек кивнул.

— Сэр, все выходы взяты под охрану, как вы и распорядились.

— Благодарю вас, сержант. Охрана знает, что нужно записать номер места или хотя бы ряда, имя и адрес каждого зрителя?

— Никаких проблем, — скорбно произнес Браун. — Они только рады будут оставить адрес. Еще бы, нам предстоит вернуть деньги за семь тысяч билетов. Это же весь бюджет в клочья.

Вряд ли Браун годится на роль отравителя, раз его так заботят дыры в ковре и в бюджете. Однако Алеку могут потребоваться все сведения о внутреннем устройстве Альберт-холла.

— Не буду отнимать у вас время, майор, — сказал Алек, — но попрошу оставаться в здании. И еще, пожалуйста, найдите капельдинера, который дежурил у двери в антракте, и направьте его в гримуборную солистов.

— Слушаюсь, господин старший инспектор. — С этими словами управляющий удалился. Вид у него был мрачный, но не испуганный.

Алек назвал сержанту имена тех, кого следовало задержать.

— Доставьте их в хоровую, — добавил он, пока сержант тщательно записывал имена в блокнот. — Это рядом с кабинетом Брауна, в нем, кстати, будет удобно беседовать с подозреваемыми. Когда соберете всех, кого нужно, остальных отпустите. Я буду в гримуборной. Как только приедет сержант Тринг, пусть идет ко мне.

— Слушаюсь, сэр.

— А вы, — обратился Алек к констеблю, — оставайтесь здесь и следите, чтобы никто не прикасался к трупу и уликам. Полицейский врач и фотограф скоро приедут.

Пока Алек протискивался сквозь толпу на выходе из концертного зала, в нем узнавали представителя полиции и требовали объяснений — кто с тревогой, кто с раздражением. Он успокаивал зрителей, обещая, что скоро всем будет позволено разойтись по домам. У гримуборной его ждал заметно нервничающий худой юнец в униформе.

— Вы находились здесь в антракте?

— Д-да, сэр, — проблеял капельдинер. — Я н-н-ничего не видел, честное слово.

— Я вас не укушу, просто задам несколько вопросов. — Алек отпер дверь. — Входите.

Он бегло оглядел комнату. В глаза бросился ряд шезлонгов с шерстяными покрывалами, на которых в клетчатом орнаменте соединились и по отдельности-то отвратительные оттенки: выцветший рыжий и болотно-зеленый. «Еще хуже, чем костюм Тринга», — подумал Алек. В левом углу комнаты на столике стояли маленькие кофейник и чайник, серебристый самовар, графин, наполовину заполненный водой, круглый стальной поднос с хрустальным штофом, чашки, блюдца и стаканы, чистые вперемешку с грязными — один, с перестоявшим чаем, похоже, даже не пригубили, — тарелка с галетами и пустая пепельница.

— Ничего не трогайте, — резко бросил Алек вошедшему за ним капельдинеру. Он указал на две двери в боковых стенах комнаты: — Куда они ведут?

— Правая — в женскую гримерную, а левая — в мужскую. Там есть зеркала и все такое, а в женской еще раскладные кресла, там прилечь можно.

— Кто сюда заходил во время вашего дежурства?

— Все солисты, сэр. Мисс Коста, мисс Уэстли, покойная, которая так-то миссис Абернати, ее сестрица тоже мисс Уэстли, ну, вы знаете, еще мистер Говер и мистер Марченко.

— А органист?

— Мистер Финч? Да, верно, хотя его, бывает, и не приметишь, тихий такой джентльмен.

— Им всем сюда заходить было разрешено. А посторонних впускали?

— Мистер Абернати заглядывал, а так-то он в основном был в хоровой. Мисс Мюриэл Уэстли тут все время находилась, помогала сестре то с тем, то с этим, а вообще она в хоре поет. Майор Браун заходил — но он всегда перед концертом заходит, проверить, не нужно ли чего, как и дирижер, Кукрейн, что ли?

— Кокрейн.

— Он самый. Потом дама пришла, его женой представилась.

— Вы ее впустили?

— Да, сэр. С чего мне было сомневаться, что она жена ему? Вся такая разодетая, с бриллиантами. А вот та, что после нее приходила, та невзрачная была, сказала, что супружница мистера Говера.

— Ее тоже впустили?

— Меня кто-то что-то спросил, она и прошла незаметно, а вышла почти сразу. Сказала, мистер Говер в раздевалке, и она ждать не будет. Я спросил, может, передать чего, так она не велела.

— Значит, миссис Кокрейн и миссис Говер. — Алеку пришлось признать, что Дэйзи опять оказалась права — с ними обеими необходимо побеседовать.

— Мисс Блейз еще тут была. Тоже певица. Забыла какую-то вещь в доме у Абернати, когда на урок ходила, а мисс Мюриэл пообещала принести ей сегодня ее. Больше никого не припомню… А-а, мистер Левич еще.

— Яков Левич? Первая скрипка?

Так-так, скрипача в «списке» Дэйзи не было.

— Да, он, тоже тихий такой джентльмен, хоть и иностранец. Всегда обратится по-доброму, не то что некоторые, правда, часто и не разберешь, чего сказал.

— А он зачем заходил?

— Я не спрашивал. У него так-то другая гримерка, где оркестранты, но как мне было его не пускать? Я же его раньше видел и знаю, кто он.

— Разумно, — признал Алек. — Надеюсь, он не ушел, но, если что, я найду его позже. Ладно, молодой человек, вы… — Он не закончил: в дверь постучали.

— Шеф? — В приоткрывшейся двери показались сизые, свисающие, как у моржа, усы и большая лысина. — А, вот вы где. — В гримерной возник сержант Тринг; его массивную фигуру обтягивал любимый костюм в коричнево-желтую клетку.

— Быстро ты, Том, — заметил Алек.

— Приятель с женой на чай заезжали, вот он и подвез меня на мотоцикле.

Алек с трудом представил тушу сержанта, втиснутую в мотоциклетную коляску или даже взгромоздившуюся на заднее сиденье.

— Рисковый у тебя приятель, передай ему благодарность от меня. Том, найди полицейского из участка и скажи, чтобы добавил в список Якова Левича — первую скрипку. Потом сразу сюда.

— Да, шеф. — Сержант удалился на удивление легкой и неслышной походкой.

Алек вновь обратился к капельдинеру:

— У майора Брауна есть ваш адрес, так что можете пока идти. Спасибо.

— Рад помочь, сэр. — Юноша слегка склонил голову — к нему вновь вернулась обходительность человека, привыкшего угождать посетителям.

Дверь со щелчком захлопнулась. Алек повернулся к столу. Поднос с печеньем напомнил ему, что сейчас время чаепития, но выпить чаю ему не удастся, а если они с Дэйзи все же отправятся на ужин, им даже суп съесть спокойно не дадут, не говоря уж о десерте. Впрочем, она сама ввязалась в расследование, так что обижаться не на что. Придется довольствоваться тем, что бог послал.