Книга Незнакомец, страница 17 – Шарлотта Линк

— Этот вопрос уже разрешился, — сказала Карен, и ей показалось, что это прозвучало уже совершенно невыносимо, словно она оправдывалась. — Я имею в виду, с почтой. Я уже нашла кое-кого.

— Ну вот, видишь! Не надо только сразу разводить панику… Сейчас я сделаю себе чай с ромашкой. Боже, такой звонок среди ночи действительно может кого угодно напугать!

"Да уж, и еще больше, если на другом конце провода кто-то так дышит, — подумала Карен. — Но то, что я расстроилась и испугалась, все находят странным. И называют меня эксцентричной и истеричной. Зато мама сделает себе успокоительный чай и будет считать, что она в полном порядке".

Карен натянула на себя одеяло до самого подбородка. Она почувствовала необходимость зарыться глубоко в норку, обрести там чувство тепла и защищенности, побыть одной. Просто одной. Лучше всего было бы, если б она вообще была одна на белом свете…

— Ну и, — донесся до нее голос Вольфа, — была твоя мать тем человеком, что навел на тебя ужас своим дыханием?

— Нет, — коротко ответила Карен.

— Надо же, — произнес ее муж. — Зато теперь она разбужена и, вероятно, весьма расстроена, и ей придется опять пить ромашковый чай, чтобы успокоиться… Вот это ты действительно хорошо сделала, Карен. Браво!

"Почему же он всегда, всегда попадает в точку?" — безутешно спросила себя Карен и уставилась в темноту с широко раскрытыми глазами. По дыханию Вольфа она поняла, что тот быстро опять заснул.

"Если б у меня были силы, — вдруг подумала она, — если б у меня были силы, то я бы покинула его".

Эта мысль, со всеми ее последствиями, настолько напугала Карен, что весь остаток ночи она размышляла над ней и даже временами забывала о странном звонке.

2

В порту Лё-Брюске корабли тихо терлись друг о друга своими корпусами, и этот звук можно было различить, даже несмотря на крики и смех большого количества народа вокруг, громкие крики чаек и лай собак, которые носились туда-сюда, играя друг с другом, посреди толкотни на портовом бульваре. На мачтах глухо постукивали канаты. С моря веял ветерок, не принося ни малейшей прохлады; казалось, будто он несет с собой горячий песок Африки. На небе не было ни единой тучки.

— Судно хорошо выглядит, — с похвалой произнес Максимилиан. — Вы действительно очень добросовестно следили за его состоянием, Альберт!

Начальник порта был заметно рад этой похвале: он смущенно двигал туда-сюда свою рыбацкую кепку на голове, и его загоревшее лицо сияло от радости.

— Мне это доставляет удовольствие. Такое красивое судно… Я с удовольствием за ним ухаживаю.

— Это "Виндо"! — радостно воскликнул Мариус. Он с видом знатока стоял рядом с этими двумя мужчинами и рассматривал "Либель". — На ней, видимо, здорово плавать под парусами!

Максимилиан удивленно взглянул на него.

— Вы что, разбираетесь в этом?

— Конечно. У меня есть капитанская лицензия, и я уже побывал во многих местах. И на Северном море. Мой старик всегда брал меня с собой, он просто с ума сходил по этому виду спорта.

— Хм, — произнес Кемпер.

Он взял с собой в машину Мариуса и Ингу, когда поехал в Лё-Брюске, чтобы Инга еще раз посетила врача, а ее муж смог закупить продукты, пока сам он взглянет на "Либель". Максмилиан знал это судно, так как часто ходил на нем с Феликсом под парусом. Его удивил вопрос Ребекки, хочет ли он взять судно себе — Максимилиан не думал, что она будет в состоянии отдать сокровище своего покойного мужа.

— Я поговорю с Ребеккой, — сказал он. — Может быть, она разрешит, чтобы вы с Ингой разок поплавали на ней. Тогда сможете искупаться в открытом море прямо с яхты. Ведь на официальных пляжах в это время года можно с ума сойти.

— Это было бы действительно здорово, — сказал Мариус, и лицо его засияло от счастья. — У нас мало денег, и мы не смогли бы взять напрокат яхту… В общем, я думаю, что и Инга посчитает эту идею великолепной!

Они попрощались с Альбертом и отправились обратно к автомобилю. Там их ждала Инга, уже завершившая визит к врачу. К ее облегчению, раны быстро и хорошо заживали, и она уже скоро должна была без проблем начать ходить.

Когда мужчины сели в машину и Максимилиан завел мотор, Инга неожидано спросила:

— А что, собственно, с ней?

Кемпер непонимающе посмотрел на нее.

— С кем?

— С Ребеккой. Я имею в виду госпожу Брандт. Она невероятно печальная. Никогда не смеется и выглядит страшно несчастной…

— Девять месяцев назад она потеряла своего мужа. Автокатастрофа; он столкнулся лоб в лоб с выехавшей на встречную полосу машиной. Это был страшный шок. Боюсь, что она до сих пор не оправилась от него.

— Она постоянно здесь живет?

— Раньше это был лишь дачный дом, но теперь Ребекка здесь совсем уединилась, и это, конечно, весьма нехорошо для нее. В принципе, она здесь никого и не знает, кроме начальника порта, да и с ним ее связывает лишь поверхностное знакомство. Она очень одинока.

Они оставили городок позади себя. Узкая дорога вела через лес. Здесь было сумрачно и, несмотря на солнечные дни в разгаре лета, поразительно мрачно.

— Там, наверху, где она живет, чертовски уединенно, — произнес Мариус. — Великолепное место, но я считаю, что оно нетипично для этой области.

— Подождите, вы еще увидите темные скалы Капа. Вот это действительно неповторимо, — сказал Максимилиан. — Они придают Капу поистине угрожающий вид. Кстати, для парусников это рискованный уголок. В море перед Капом есть непредсказуемые течения, и море в том месте может быть по-настоящему диким.

— А на что живет Ребекка? — продолжил расспросы Мариус.

Кемпер быстро скосил глаза на его бесхитростное, открытое лицо.

— Феликс, муж Ребекки, хорошо обеспечил ее. Он был очень известным и состоятельным врачом. Ей не нужно работать, и она может полностью предаться своей скорби. — Последние слова Максимилиан произнес с большой горечью.

Молодой человек взглянул на него.

— Она была с ним очень счастлива, не так ли?

Кемпер грустно усмехнулся.

— Счастлива? По отношению к Феликсу и Ребекке это звучит почти банально. Они были сказочной парой. Кто бы мог подумать, что жизнь разлучит их так рано… Когда Феликс погиб, ему было сорок четыре года, Ребекке — сорок два. Это так… это так несправедливо…

Все трое молчали, пока машина ехала по винтовой, крутой, узкой и ухабистой дороге вверх. Между деревьями и скалами то и дело мелькали небольшие участки моря, сияющего голубизной и сверкающего на солнце. По окраинам лужаек стояли корявые древние оливковые деревья с причудливо изогнутыми стволами и ветвями; их листья светились на солнце, как светлое серебро.

— Здесь тоже не всегда лето, — неожиданно сказал Максимилиан, — здесь тоже бывают длинные, темные зимние ночи, туманные осенние утренние часы и дни, в которые с утра до вечера льет дождь, а облака сливаются с морем в единную серую массу… Каково же это быть там наверху совсем одной? Как она это выдерживает?