Онлайн книга «Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица»
|
Все прошло как по маслу. В четырнадцать ровно прибыл пациент – невысокий плотный господин, с крупной седой головой. Это был Жильбер. Мальплят встретил его и пригласил в кресло. Правда, дантист был бледен и руки его так тряслись, что Жильбер даже обратил на это внимание. Тем не менее врачу удалось уговорить пациента сесть в кресло, запрокинуть голову, и в этот момент мы вошли… – И как вел себя Большой шеф? – не удержался кто-то. – А он и сообразить ничего не успел, – заявил Райзман. Его обыскали, надели наручники. Оружия при нем не было. Мюллер, как обычно, сидел в углу гостиной за партией в шахматы с Эйхманом, его самым молодым протеже. Рядом на стуле примостился старинный друг группенфюрера Кристиан Шольц, пристроенный Мюллером в отдел по связи с «институтом Геринга». Он с интересом ожидал, как будут развиваться события на шахматной доске. Ему доставляло особое удовольствие наблюдать, как каждый раз, жертвуя фигуры, Мюллер мастерски заманивал молодого Эйхмана в ловушку. Тот возбуждался, начинал торопиться, делал одну ошибку за другой, а хитрому Мюллеру только этого и надо было. Финал неизменно был один – Эйхман проигрывал. На этот раз все шло по обычному сценарию. Мюллер, играя, вполуха прислушивался к тому, что рассказывает Райзман. Он сам недавно побывал в Париже, присутствовал на допросах, которые проводил криминаль-инспектор Гиринг, и был в курсе всех подробностей этого дела. Слушая Райзмана, он слегка улыбался. Эта улыбка появлялась в уголках рта, что придавало выражению его лица некую странность: нельзя было понять: то ли он сомневается в том, что говорит собеседник, то ли разделяет его радость. Обычно Мюллер во время таких встреч предпочитал больше молчать, а если возникала необходимость, старался отделываться короткими фразами. В гостиной бесшумно появился адъютант группенфюрера Духштейн, поискал глазами шефа и, обнаружив его в углу, ловко пробрался к нему между сидящими в небрежных позах чиновниками и стал что-то тихо говорить ему на ухо. Шольц лишь уловил фразу «он настаивает». Мюллер извинился и быстро вышел из гостиной в сопровождении адъютанта. В своем рабочем кабинете он увидел стоявшего в верхней одежде хауптштурмфюрера СС Хорста Копкова, начальника отделения, специализирующегося в его управлении по радиоиграм с Советами и занимающегося в настоящее время «Красной Капеллой» в Берлине. Черный блестящий плащ Копкова был усеян мелкими каплями, видимо от растаявших снежинок. – Что, идет снег? – спросил Мюллер, входя в кабинет. – Да, небольшой, – необычно громким голосом заговорил Копков. – Что у тебя? Только говори потише… – Прошу прощения, группенфюрер, но, мне кажется, важное дело. – Что случилось? – прервал его Мюллер, который весь подобрался, понимая, что неурочное посещение его квартиры Копковым связано с каким-то чрезвычайным происшествием. – Группенфюрер, из двух радистов, которых мы задержали, один, Альберт Бар, «запел». – Так, а второй? – Второй упорно молчит, и думаю, что уже ничего не скажет. Мы испробовали все, что могли. – Что сообщил Барт? Копков нервно сглотнул, видимо, его томила жажда. Но он терпел, решив закончить доклад. – Барт сообщил, что второго зовут Артур Хесслер. Оба они немцы, из военнопленных. Прошли специальную подготовку как радисты. Задание Хесслера Барт не знает… – Какое задание имел сам Барт? – нетерпеливо спросил Мюллер. – Барт должен был восстановить связь с двумя людьми и передавать получаемую от них информацию. Первый источник – ученый, химик Куммеров, а второй… – Копков замолчал, не решаясь продолжать. – Ну, не тяни, кто второй? – нетерпеливо спросил Мюллер. – Второй – хауптштурмфюрер СС Вильгельм Леман из отдела четыре Е. – Что-о? Дядюшка Вилли? Не может быть? – невольно вырвалось у группенфюрера. Кличку «дядюшка Вилли» Леману присвоили в гестапо за почтенный возраст и добродушный характер. Несколько минут Мюллер молчал не в силах осмыслить услышанное. В его управлении предатель! Чудовищно! Это просто не укладывалось в голове. – Это точно? Ошибки быть не могло? – Все сходится, группенфюрер. Барт назвал адрес его местожительства – Кармен-Сильваштрассе, 24, номер домашнего телефона, пароль и отзыв, описал внешний вид. Все сходится. – Как они должны встретиться? – Разработаны условия: пароль и отзыв. Встреча на другой день по обусловленному адресу на улице. Может, организовать для подстраховки их встречу? – Нет, – живо возразил Мюллер. – Не надо… Он задумался. Через какое-то время поднял голову, подошел вплотную к Копкову и, глядя снизу вверх прямо в зрачки его глаз, жестко проговорил: – Дружище, Хорст! На тебя возлагается ответственная задача. Сейчас поедешь в Управление и через дежурного, как обычно это делается, срочно вызовешь Лемана к месту службы. Машину пошлешь только с шофером. Жди его у входа. Как только он войдет – обыскать, изъять оружие, переодеть в гражданское, если он будет в форме, и отвести в подвал, в камеру. Никому ни слова, Гуппенкотену [45] я позвоню. Помни: Леман опытный полицейский, поэтому все должно быть как обычно, до мелочей. Понял? – Есть, группенфюрер! Копков вскинул руку и вышел из кабинета. «Так, нужно подобрать трех надежных следователей и пусть приступают к делу, – размышлял Мюллер, расхаживая по кабинету. – Их нужно предупредить: биографией, работой не интересоваться. Их задача – привести его в такое состояние, чтобы он согласился дать показания. Потом его допрошу я сам. Да, он чем-то серьезно болен. Чем же? Ага, вспомнил, диабетом. Предупредить следователей, нашего врача. Ежедневно давать таблетки, обращаться так, чтобы он раньше времени не умер. Кажется, все!» После этого он вернулся в гостиную. Но игра уже не клеилась, и Эйхман это сразу почувствовал. Он извинился и стал прощаться, сославшись на занятость по работе. За Эйхманом потянулись другие чиновники. Вскоре гостиная опустела. Остался лишь один Шольц. – Что-нибудь неприятное? – осторожно спросил Шольц. Он неспешно расхаживал по гостиной и собирал на поднос посуду. Мюллер сидел в кресле в глубокой задумчивости, попыхивая своей неизменной сигарой. Наконец, стряхнув пепел, он сказал: – Да. Обнаружилось, что один из чиновников моего управления работает на Советы. – Ошибка исключена? – Все сходится. Черт, неужели он так обиделся, что я понизил его в должности! – и он опять замолчал. Шольц продолжал бесшумно заниматься уборкой. |