Книга Твою беду руками разведу, страница 27 – Светлана Лубенец

— Уж точно, наговорил.

— Да?! — Рафаэль с испугом обернулся. — Что именно? Понимаешь, я плохо помню… голова трещит… страшное дело…

— Про женщин своих рассказывал, — усмехнулась Лера.

— Да ну? Не может быть! — отмахнулся он.

— Почему вдруг не может? Разве ты не мужчина в самом расцвете лет? Ты даже претендовал… — Лера специально сделала эффектную паузу, и Рафаэль на нее среагировал еще более испуганно:

— На что… претендовал?

— На мои поцелуи! — торжественно объявила она, еле сдерживая смех.

— Да? А ты что?

— А я с алкашами не целуюсь!

— Лера, я не алкаш, ты же знаешь. Это первый раз.

— Не первый, а второй! — Лере доставляло удовольствие его пугать.

— Как это второй, когда первый? — не согласился он.

— А кто в театре пивом надрался, когда мы только познакомились? — все-таки не выдержала и расхохоталась Лера. — И тоже, между прочим, предлагал провести тестирование поцелуями.

Лера хотела продолжить в том же залихватски-пренебрежительном тоне, но вдруг вспомнила, как он поцеловал ее при Лиле, и ей вдруг почему-то стало неловко. Она замолчала и отвернулась к окну.

— Да-а-а… — протянул Рафаэль. — Может быть, ты была права, когда называла наши отношения странными. Может быть, мне все-таки лучше съехать от тебя?

— Может быть, — согласилась она, не поворачиваясь.

— Хорошо, — буркнул он ей в спину, — я сегодня все обдумаю… еще раз… и вечером тебе скажу. Ты тоже подумай. Но, Лера, при любом нашем решении… ты, пожалуйста, обещай мне, что позвонишь, если что… И вообще, что будешь постоянно звонить и держать меня в курсе! Я не забыл, что обещал тебе помогать.

— Да, позвоню, — всего лишь и сказала она, потому что большего выдавить из себя не могла.

Они первый раз позавтракали в полном молчании, молча дошли до метро и, кивнув друг другу, разошлись на свои ветки. В толчее поезда Лера уткнулась носом в чью-то кисло пахнущую влажной кожей куртку и с грустью думала о том, как снова будет жить одна. Одной, конечно, плохо, но так, как они жили с Рафаэлем… Это действительно неправильно, мужчине с женщиной так нельзя жить.

К вечеру в Лере поселилась уверенность, что Рафаэль задержится, а то и вовсе не придет и сегодня. И не позвонит. Но она уже не волновалась, подумав, что тот наверняка решает проблему с жильем. Они потом попрощаются, когда он придет за вещами.

Услышав звонок в дверь, Лера вздрогнула. Кто бы это мог быть? У Рафаэля есть ключи. Так и не научившись спрашивать: «Кто там?» — она слегка приоткрыла дверь и от неожиданности тут же отпустила тяжелую створку. Дверь распахнулась, тяжело шмякнувшись о стену, и Андрей Шаповалов предстал перед ней во всей красе. У Леры мелко-мелко, как секундомер, застучало сердце.

— Войти можно? — смущенно спросил он.

Она посторонилась без слов. Ее любимый мужчина прошел в коридор, до боли знакомыми движениями снял шапку и куртку, повесил их во встроенный шкаф и опять спросил:

— Куда можно пройти?

— Куда хочешь, — вдруг хрипнув, ответила Лера и вынуждена была откашляться.

Андрей кивнул, прошел в комнату и сел на диван. Лера села напротив него на кончик кресла Рафаэля и замерла в ожидании. А что, если он пришел навсегда? Как же вовремя Рафаэль ушел! Но как ей себя вести? Биение сердца перешло в режим бешеной дроби, какую выдает цирковой барабанщик перед исполнением смертельно опасного акробатического номера. Скорей бы Андрей все сказал, ей же нельзя волноваться… Что эти мужчины с ней делают!

Андрей, будто почувствовав ее нечеловеческое напряжение, заговорил:

— Лера, дело в том… В общем, я узнал, что ты беременна. Это так?

— К-как узнал? — растерялась Лера.

— Ну… этот твой сказал…

— Кто? — не поняла она.

— Я не знаю, как его назвать — бойфренд… сожитель… возлюбленный… Ты уж выбери сама, как его называть.

— Какой еще возлюбленный? — все еще не понимала Лера. У нее был только один возлюбленный — он, Андрей.

— Рафаэль Данишевский.

— Рафаэль? — переспросила Лера. — Как он тебя нашел?

Шаповалов поморщился:

— Ну Лера! Это ведь я не знал, что он муж Лили, а ты-то знала. Чего же удивляешься тому, как он меня нашел?

— А… да-да… — мелко, в такт все еще колотящемуся сердцу, закивала Лера. — Только я не понимаю, зачем он так поступил. Я его не просила, Андрей!

— Он сказал, что сообщает мне новость по собственной инициативе. Но, Лера… Он утверждает, будто ребенок мой. Вы что, проводили какое-нибудь обследование?

— Нет, — поспешила заверить его она, — не проводили. Зачем оно?

— Затем, чтобы точно знать, чей ребенок.

— Но мне не нужно никаких обследований! Я и так абсолютно точно знаю, чей у меня ребенок!

— Разве в данной ситуации ты можешь утверждать, кто отец? — вскинулся Шаповалов.

— Могу, — тихо ответила она.

— Ну, согласись, что это несерьезно! Зачем мне чужой ребенок?

Лера вдруг поняла, что Андрей даже не может себе представить, какие невинные отношения связывали ее с мужем его любовницы. Она грустно улыбнулась и сказала:

— А с чего ты решил, что я тебе навязываю своего ребенка? Я тебя не звала, Андрей!

— Понимаешь, этот… Лилин муж… он ко мне чуть не с ножом к горлу…

— А мне от тебя ничего не надо, — перебила его Лера. — Ты можешь возвращаться к своей Лиле.

— Нет, если ребенок мой, то я… я всегда пожалуйста… я же не откажусь, если он действительно мой…

— Что-то я никак не пойму, чего ты от меня хочешь, Андрей, — не по-доброму усмехнулась Лера.

— Я считаю, что тебе надо как-то обследоваться, выяснить все на предмет отцовства, — обстоятельно ответил Шаповалов.

— Даже не подумаю ничего выяснять! — рассмеялась Лера, и сердце ее наконец перестало мучительно биться в грудной клетке.

— А ты посвежела лицом. Наверное, тебе на пользу беременность, — неожиданно сказал Андрей. Потом оглядел ее фигуру. — Хотя вроде бы ничего и незаметно. Какой срок?

— Пятый месяц.

— А почему вы расстались с… Данишевским? — опять без всякой логики спросил он.

— Тебе-то что за дело? — с той же недоброй усмешкой отозвалась Лера.

— Да, пожалуй, мне не должно быть до этого никакого дела, но почему-то есть. Ты любила его, Лера, или так только… мне назло?

— Я всегда любила только тебя, Андрей, — сказала она, прямо глядя в его глаза.

Шаповалов смутился, отвел взгляд и снова спросил, глядя в пол: