Книга Вот я, страница 7 – Джонатан Сафран Фоер

— Нет, нет. От вас, мальчики, выходных не бывает.

— Выходной от тебя? — спросил Макс.

— У одного моего друга, Джоуи, два отца. Но дети родятся из вагины. Зачем?

— Что зачем?

— Зачем ты мне соврал?

— Никто никому не врал.

— Хочу мороженое буррито.

— Морозилка сломалась, — сказал Джейкоб.

— На завтрак? — спросила Дебора.

— На поздний, — уточнил Макс.

— Sí se puede ^[3], — заметил Ирв.

— Я могу сбегать и принести, — вызвалась Дебора.

— Мороженое.

В последние месяцы Бенджи в своих пищевых предпочтениях склонялся к тому, что можно было бы назвать "несостоявшейся едой": мороженые овощи (то есть поедаемые без разморозки), сухая овсянка, быстрая лапша прямо из пачки, сырое тесто, сырая крупа киноа, сухие макароны, посыпанные не восстановленным сырным порошком. Джейкоб с Джулией только вносили коррективы в список покупок, но никогда это не обсуждали: это касалось слишком тонких психологических проблем, чтобы их касаться.

— И что там Сэмми натворил? — спросил Ирв с набитым глютенами ртом.

— Потом скажу.

— Мороженое буррито, пожалуйста.

— "Потом" может и не быть.

— Видимо, он написал плохие слова на листе бумаги в классе.

— Видимо?

— Он говорит, что не писал.

— Ну, а на самом деле?

— Не знаю. Джулия думает, писал.

— Как бы то ни было на самом деле и что бы ни думал каждый из вас, вам нужно разобраться в этом вместе, — заметила Дебора.

— Я в курсе.

— А напомни мне, что такое плохие слова? — попросил Ирв.

— Ты можешь догадаться.

— Ты знаешь, не могу. Я могу представить плохие контексты.

— В еврейской школе слова и контексты вообще-то одно и то же.

— Что за слова?

— Это имеет серьезное значение?

— Естественно, это имеет значение.

— Не имеет значения, — сказала Дебора.

— Ну, скажем, слово на "н" там фигурирует.

— Хочу мороженое. А что за слово на "н"?

— Доволен? — спросил Джейкоб отца.

— Он его употребил активно или пассивно? — спросил Ирв.

— Я тебе потом расскажу, — сказал Макс младшему брату.

— Это слово нельзя употребить пассивно, — ответил Джейкоб отцу. — И нет, ты не расскажешь, — добавил он, обращаясь к Максу.

— "Потом" может и не быть, — сказал Бенджи.

— Неужели я и в самом деле растил сына, который говорит о слове это слово?

— Нет, — ответил Джейкоб. — Ты не растил сына.

Бенджи кинулся к бабуле, у которой ни в чем не было отказа:

— Если ты меня любишь, ты мне купишь мороженое буррито и скажешь, что такое "слово на "н"".

— Ну, а контекст? — спросил Ирв.

— Это не имеет значения, — ответил Джейкоб, — и мы закончили это обсуждать.

— Это самое важное. Без контекста мы все окажемся чудовищами.

— Слово на "н", — повторил Бенджи.

Джейкоб положил нож и вилку.

— Ладно, раз ты спрашиваешь, контекст такой: Сэм смотрит, как ты каждое утро валяешь дурака в "Новостях", и смотрит, как тебя каждый день выставляют дураком в вечерних передачах.

— Ты позволяешь своим детям слишком долго смотреть телевизор.

— Да они вообще его не смотрят.

— Можно мы пойдем смотреть телевизор? — спросил Макс.

Джейкоб, не отозвавшись, продолжил разговор с Ирвом:

— Его отстранили от занятий, пока он не извинится. Не извинится — бар-мицвы не будет.

— Извинится перед кем?

— Кабельное? — спросил Макс.

— Перед всеми.

— Почему тогда не пройти весь путь и не выслать его в Уганду, чтоб ему там ток через мошонку пускали?

Джейкоб, подавая Максу тарелку, что-то прошептал ему на ухо. Макс кивнул и вышел из-за стола.

— Он поступил плохо, — сказал Джейкоб.

— Воспользовавшись свободой слова?

— Свободой ненавистного слова.

— Ну ты хотя бы стукнул там кулаком по столу?

— Нет, нет. Ни в коем случае. Мы побеседовали с равом и теперь полностью перешли в режим спасения бар-мицвы.

— Вы побеседовали? Ты думаешь, это беседы нас вывели из Египта или из Энтеббе? Угу. Казни египетские и автоматы "узи". А беседы преспокойно приведут тебя в очередь в душевую, которая вовсе не душевая.

— Боже мой, пап. Всегда?

— Конечно, всегда. "Всегда", поэтому "больше никогда".

— Почему бы тебе не дать мне самому разобраться?

— Потому что ты так хорошо справляешься?

— Потому что он — отец Сэма, — вмешалась Дебора, — а ты нет.

— Потому что одно дело собирать говно за собакой, — сказал Джейкоб, — а другое — за своим отцом.

— Говно, — повторил Бенджи.

— Мам, можешь пойти с Бенджи наверх почитать?

— Хочу сидеть со взрослыми, — сказал Бенджи.

— Я здесь единственный взрослый, — ответила Дебора.

— Пока не озверел, — сказал Ирв, — я должен удостовериться, что все понял. Ты считаешь, что можно провести связь между моим превратно истолкованным блогом и проблемой Сэма с Первой поправкой?

— Никто твой блог не толкует превратно.

Полностью извращают.

— Ты написал, что арабы ненавидят своих детей.

— Поправка: я написал, что ненависть арабов к евреям перекрывает их любовь к собственным детям.

— И что они животные.

— Да. Это я тоже написал. Они животные. Человек — это животное. Это научное определение.

— Евреи животные?

— Все не настолько просто, нет.

— Что за слово на "н"? — Бенджи шепотом допытывал Дебору.

— Наггетсы, — прошептала та в ответ.

— Нет, не оно.

Дебора взяла Бенджи на руки и понесла прочь из комнаты.

— Словно на "н" — это "нет", — сказал Бенджи. — Правда?

— Правда.

— Нет, неправда.

— Один доктор Фил — это уже на одного больше нужного, — заметил Ирв. — Сейчас Сэму требуется юрист. Это в чистом виде наступление на свободу слова, и, как ты знаешь, или должен знать, я не только в национальном совете Союза защиты гражданских свобод, и ребята оттуда рассказывают мою историю, рассказывают каждый Песах. Будь ты мной…