Книга Ничего личного, кроме боли, страница 47 – Галина Владимировна Романова

— Как это? Я сотрудник полиции, — возмутился он, но без особого нажима.

Он здесь чужой и действовать должен очень осторожно.

— Приходите с официальной бумагой, тогда поговорим. — Она продолжала улыбаться, но глаза смотрели холодно. — Вот ваши ключи, товарищ капитан.

Понятно, информацией она делиться не станет. Что ж, придется самому. Найти Новикова надо в любом случае и как можно скорее, пока он здесь дров не наломал. Наверняка явился мстить за мать. Чудак, кто он против жестокого убийцы? Ноль. Вот ведь, и не боится этот хирург стать следующим.

Денис управился за двадцать минут. Поставил сумку, успел заметить, что в номере условно чисто. Принял душ. Уже через двадцать минут он снова ловил такси.

Первым делом нужно было побывать в РОВД, откуда поступила информация на Нестерова-Бородина. Оттуда он и начнет.

— Как встретили, товарищ майор? — через пару часов Денис отчитывался Кошкину по телефону. — Хорошо встретили. Радушно.

— Понимаю так, что граммов двести коньяка пошло за встречу, никак не меньше. — Провести Кошкина было невозможно даже на расстоянии в тысячу километров. — Что-нибудь новое узнал? Кроме того, что за тебя сделал полковник?

Денис приложил палец к губам, чтобы подвыпившие коллеги перестали гоготать. Они все сидели в машине и как раз собирались в больницу. В ту самую, где когда-то так неудачно начинал Новиков.

— Такое дело, товарищ майор. Отец Нестерова, оказывается, вовсе и не отец ему, а отчим.

— Надо же, какая ценная информация! Рыжков, я тебя зачем туда послал? Уж точно не затем, чтобы ты там коньяк жрал и сплетни всякие собирал. Что мне с того, что он ему отчим? Ты мне лучше скажи: след Нестерова нашел? О Маше что известно? Что-то известно?

— Никак нет, товарищ майор. — Рыжков сделал страшные глаза коллегам и приложил к горлу пальцы, намекая на неприятности. — Мы по-прежнему не знаем, в каком направлении он двинулся, товарищ майор.

— Это ты, капитан, не знаешь. А у нас есть совершенно точная информация, что Нестеров бросил машину, на которой увез Машу. И бросил, заметь, на трассе, ведущей как раз туда, к тебе. Дальше была угнана еще одна машина. До того, как информация о ней прошла по постам, ее останавливал наряд. Запомнили брата и сестру. Брат за рулем, сестра рядом.

— Прямо запомнили? Надо же, — с недоверием покрутил головой Рыжков и сделал знак водителю ехать вперед.

— Запомнил по той простой причине, что сестра у парня была больная. Сидела, говорят, слюни пускала. Несчастная девчонка.

— Может, это не они?

— На можа, капитан, хреновая надежа! — рявкнул майор. — Нестерова опознали по фотороботу. Он вез ее туда, в свой город. Только зачем? По всем расчетам выходит, что они уже в городе. Машина не найдена. Мог и утопить. Озер там — как луж у бабушки в деревне после дождя. Они в городе, капитан. А ты, мать твою, коньяк жрешь!

Рыжков помолчал. Он сам выставил коньяк коллегам. Посидели, поговорили. Информации у него теперь вагон. Правда, пока он не знал, как этим всем распорядиться. Тем более не было ясно, чем поделиться с Кошкиным, чтобы тот снова не обвинил его в собирании сплетен.

— В общем, так, капитан. Не знаю, как ты там и чем будешь рыть землю, но чтобы к вечеру у меня был полный отчет о проделанной работе. Иначе… — Кошкин выдохся, запнулся, тяжело подышал Рыжкову в ухо. — Иначе вместе на биржу трудоустройства пойдем, капитан.

Он отключился, а Денис со вздохом потянулся за жевательной резинкой. Являться с запахом перегара в больницу, а они сейчас ехали именно туда, некрасиво.

— Что, капитан, получил нагоняй? — Водитель понимающе покачал головой. — У нас так. Работай, не работай — все равно начальник прав.

Рыжков промолчал. По большому счету, Кошкин прав: он в городе уже два с лишним часа, а толком ничего не узнал. И сейчас они едут в центральную горбольницу к пострадавшему в бытовой ссоре отчиму Нестерова не очень трезвыми. Это нехорошо. Но и медлить нельзя, источник из больницы сообщил, что пострадавший очень слаб.

— Может запросто склеить ласты до завтра, — так описал положение дел все тот же источник.

— Гоша, гони, — попросил он водителя.

Уставился в окно. Челюсти интенсивно работали, перекатывая сразу две подушечки жвачки.

— Пойду один, — предупредил он коллег, которые собрались было его сопровождать. — Мы там весь персонал перепугаем.

Перед тем как зайти в хирургическое отделение, завернул в туалет. Поплескал в лицо ледяной водой, пятерней расчесал волосы. Намочил рубашку и высушил ее под сушилкой для рук. Через десять минут он был доволен своим видом. Только после этого натянул бахилы, набросил халат и пошел.

— К кому? — грозно окликнула его на входе дама с пышными формами.

— Мне к Саврасых.

Денис показал удостоверение, даже позволил ей подержать его в руках. Она читала, беззвучно шевеля губами. Вернула.

— Что вдруг Саврасых стал таким популярным на старости лет? Не Саврасых, а народный артист. Умора просто! Надеждой меня зовут.

Сунула ему ладонь лодочкой, оглядела с ног до головы. Причмокнула языком, что-то пробормотала — Денису послышалось, что назвала его красавчиком. Но мог и ошибиться.

— Так я могу с ним поговорить?

— Нет, не можете. — Она с сожалением качнула головой. — Ни поговорить, ни увидеть. Помер ваш Саврасых.

— Как — помер? — опешил Денис. — Когда помер?

— Часа полтора как преставился. — Надежда скрестила руки под грудью, смахивающую на два детских мяча. — Да ладно, не убивайтесь вы так. Он так и не пришел в сознание. Вот он всем дался, Саврасых этот.

— А кому еще он дался? Кто еще его спрашивал?

— Так ваших здесь паслось незнамо сколько, пока главврач их не выпроводил. — Взгляд пышногрудой Надежды вильнул в сторону.

Врет. Или говорит не всю правду.

— Кто еще искал Саврасых? Надежда, поймите, это важно!

— Ой, да я почем знаю! — вспыхнула она, словно ее застали на месте преступления. — Просто имя у всех на слуху в последние дни.

— Понимаете, один мой хороший знакомый прилетел сюда, чтобы найти кое-кого. Боюсь, как бы не было беды.

— Чего сразу беды-то! — Руки сползли из-под груди, кулаки спрятались в карманах халата.

— Он был здесь, так? Был? — Позволил себе дотронуться до ее плеча, развернул к себе, потому что понял: она собирается удрать.

— Да кто был-то? — дернулась Надежда, высвобождаясь.

— Игорь Новиков здесь был?

— Не знаю я никакого Игоря! — Ее щеки окрасились красным. Резко развернулась, пошла по коридору. — Ходят тут всякие, а потом бахилы пропадают.

Денис вернулся в машину ни с чем. Раздражение нарастало.