Онлайн книга «У счастья ясные глаза»
|
Поджарый, длинноногий, косящий от волнения глазом, Коньков очень соответствовал своей фамилии и напоминал породистого арабского скакуна, хотя, если честно, я никогда в жизни не видела породистых арабских скакунов. Да и непородистых тоже... Я изо всех сил себя сдерживала, чтобы не прижаться губами к его белеющей среди темно-серого шелка груди. Конечно же, это ему не надо. Он наверняка пришел извиниться за то, что обнадежил меня на лестнице Инженерного Корпуса. Он же интеллигентный человек. – Вот... – по-детски расстроенно сказал Константин Ильич и вытащил из-за спины сломанную у самого венчика огромную пурпурную розу. – В автобусе не уберег... Я взяла в обе ладони прохладный венчик. Отходя от жары, цветок, как живое существо, шевелил лепестками. Я понесла его в кухню и пристроила на жительство в широкую кобальтовую чашку. Роза с комфортом разложила по воде бархатные лепестки и разразилась на всю кухню ароматом. Я подняла голову к Конькову. Он смотрел на меня взглядом, значения которого я понять не могла, а сравнение с розой явно было не в мою пользу. Теперь, когда цветок расположился в моей чашке, как дома, имело смысл поставить все точки над «i». – Вы пришли проститься? – спросила я. – Почему проститься? – Константин Ильич очень внимательно на меня посмотрел. – Ну... та женщина... на остановке... Я вас видела, а вы меня даже не заметили... – А! Люба! «Ну вот... Она для него уже просто Люба!» – погребальным колоколом прозвенело в моей голове. – Да... Люба... Вы, очевидно, спешите к ней? – К ней? Нет, она поехала одна. Я дал ей записку к врачу. – К какому врачу? – охнула я. Неужели эта Хозяйка Медной горы что-то задумала сделать с Наташей? Она ведь сейчас в дородовом... – Подождите, Альбина Александровна, я что-то вас не понимаю... Вы что, тоже знакомы с ней? – Ну... вообще-то... да. А вы? – А я только сегодня с ней познакомился. Мой подчиненный, Юрий... ну вы его не знаете... Так вот: он попал в больницу. У него ужасный аппендицит... с перитонитом. В общем состояние очень тяжелое. А Люба, она его сестра, просила, чтобы я помог ей перевести Юрия в другую больницу, потому что... ну вы знаете, какой иногда в больницах бывает уход. Вот она и хотела, чтобы я с ней проехал в другую, в Елизаветинскую, чтобы договориться. – И почему же вы не поехали? – Да у меня там как раз школьный друг главврачом работает. Я написал ей для него записку. Она, конечно, стеснялась, уговаривала меня поехать с ней. Но вы же понимаете... Я не мог... я должен был... вы же меня ждали... Или нет? – Ждала, – выдохнула я. Ну и Люба! Такое впечатление, что у нее по всему Питеру разветвленная агентурная сеть. Она все про всех знает. Узнала даже про болезнь подчиненного Конькова. И ведь какая уверенность в собственных силах! Никакой сестрой она Юрию не является, значит, надеялась, что под ее чарами Коньков до больницы и не доедет. Ну и женщина! Вроде бы все продумала, и вдруг такой прокол – друг Конькова главврачом оказался. Недоработочка у вас, Воплощенная Любовь, упущение... А Константин Ильич-то каков! Не польстился. Милый... любимый... Самый главный мой человек... – Мы теперь ни за что не станем торопиться, – сказал он, опять смущенно улыбаясь. – Быстрота операций уже ни на что не сможет повлиять, – ответила я и прижалась наконец к его груди. – Все теперь будет идти своим чередом. Мне надо было просто захотеть! Прости меня, Костя... Конечно же, он обнял меня. И поцеловал бы так, что я вся растворилась бы в его поцелуе... если бы не раздался невероятный стук в дверь, вперемежку с отвратительными по своей длине звонками. Я с сожалением оторвалась от Конькова и пошла открывать дверь. В прихожую смерчем ворвался мой возлюбленный зять Вася Половцев и иерихонской трубой после капитальной прочистки завопил: – Альбина Александровна! Соня рожает! Отвез в Отто! Ужасный кошмар! Что делать?! Не успела я охнуть по поводу того, что роды дочери случились раньше времени, как в комнате зазвонил телефон. Это был Беспрозванных. В отличие от Васи, он просипел в трубку совершенно обессиленным голосом: – Альбина... Наточка рожает... Тихий ужас... Я совершенно не представляю, что мне теперь делать... |