Онлайн книга «Жар предательства»
Он опять что-то шепнул Омару. Тот выбросил осколки в стоявшую неподалеку урну и снова нас оставил. Как только дверь за ним закрылась, Бен Хассан взял счет из больницы и, показывая на него, сказал: – Вот оно так называемое дымящееся ружье – еще одно неоспоримое доказательство того, что вы ударили своего мужа бутылкой по голове, когда узнали о его предательстве. Я зажмурилась. Нельзя было откровенничать с этим коварным провокатором, что сидит напротив меня. – Вы должны знать, – наконец произнесла я, – что я говорю чистую правду в том, что касается травмы головы Пола. И я очень за него беспокоюсь. Я должна найти его. Бен Хассан молчал, потягивая вино. Потом сказал: – Надеюсь, вы найдете утешение в том, что ваш супруг постарался загладить свою вину перед дочерью. – Под этим вы подразумеваете?.. – Он помог ей купить квартиру. Я опешила: – Что?! – Помог Самире купить квартиру, в которой она сейчас живет, в доме, перед которым сегодня утром вы учинили ей скандал. – Я не учиняла скандал. Просто… – Уведомили ее о том, что считаете ее любовницей вашего мужа. Самира позвонила мне, пока вы спали. Ее оскорбило ваше обвинение, которое вы бросили ей прилюдно. – Я ее ни в чем не обвиняла. – Я знаю, что вы, madame, как всегда, говорите правду. – Пол не смог бы купить ей квартиру. – Он заплатил только половину стоимости. Другую половину внес ее любовник-француз. – Сколько денег мой муж дал дочери? – Один миллион дирхамов. Бен Хассан наблюдал за мной, пока я осмысливала эту маленькую подробность. – Не могу поверить, – заявила я. – Почему? – Это сколько в долларах?.. Если брать восемь и восемь дирхамов за один американский доллар… получается что-то в районе ста двадцати двух тысяч долларов. – У вас не голова, а калькулятор, madame. – Без моего ведома он не мог получить такой кредит в США. – Именно поэтому Пол занял деньги здесь, в Касабланке. – Но здесь у него нет рейтинга кредитоспособности, нет имущества, которое он мог бы предоставить в качестве обеспечения кредита на такую огромную сумму. – И вы опять попали в самую точку. Именно поэтому ваш муж не стал обращаться в банки и другие финансовые учреждения. И тут меня осенило. – То есть вы говорите, что он занял деньги у ростовщика? – «Ростовщик» звучит как-то уж очень ругательно, вы не находите? Лучше сказать «финансовый посредник». Более изящное определение, да и не такое уничижительное. – По-вашему, месье Бен Хассан, мне сейчас есть дело до словесных изысков? Он занял деньги у ростовщика, а это значит, что неприятностей у него куда больше, чем мне представлялось. Полагаю, вам известно имя бандита, которому ему придется отдать сумму, возможно, в три раза больше той, что он занял? – Этот человек – не бандит. Он – бизнесмен. – И как его зовут?.. Длинная пауза. Мой собеседник допил вино, громко икнул, даже не подумав прикрыть рукой рот, и наконец ответил: – Его зовут… месье Роман Бен Хассан. Глава 15
Мы перешли в ресторан. К тому времени, когда первая бутылка вина опустела, Бен Хассан попытался убедить меня, что он мой новый лучший друг. Правда, в начале ужина он не выказывал ни добродушия, ни дружелюбия. Напротив, демонстрировал мне свои более грозные качества. – Узнав от меня, что Самира, возможно, согласится общаться с ним, если он поможет ей купить квартиру для нее и сына, Пол с ходу заявил: «Дай ей денег». Я объяснил, что, если он серьезно надумал занять один миллион дирхамов, то должен быть готов к определенным последствиям, если не будет ежемесячно выплачивать долг. – И что это за последствия? – Неприятные. – Неужели вы намеревались послать кого-то в Буффало за тем, чтобы выбить из него долг… или еще что хуже? – Разумеется, при необходимости я найду и способы, и средства – связи, так сказать, в той части света, которые смогут действовать от моего имени. За определенную цену, naturellement [92]. За цену, которая будет включена в ежемесячную выплату. – По-моему, на языке гангстерского ростовщичества это называется «грабительские проценты». «Грабительские проценты», которые ты должен выплачивать ежемесячно, если не хочешь пострадать физически. – Очевидно, этот термин вы подцепили из какого-нибудь криминального чтива, un polar [93], да? – По работе мне порой приходится сталкиваться с клиентами, которые совершили ошибку, взяв деньги в долгу головорезов вроде вас. Бен Хассан пирамидой сложил перед лицом ладони, словно соорудив свой личный храм, в который он теперь смотрел. Я видела, что у него дергаются губы. Пытается сдержать свой гнев, недовольство? Может, я переступила роковую черту? Если мой муж оставил долговую расписку, может, он сбежал в Уарзазат попросту потому, что не в состоянии платить «проценты», предоставив мне, как обычно, решать его финансовые проблемы? Но сумма, о которой шла речь – один миллион дирхамов, – была неподъемной. У меня не было таких денег – ни на моем счете в банке, ни тем более с собой. Бен Хассан перестал смотреть сквозь решетку своих толстых, как сардельки, пальцев. Одарив меня отеческой улыбкой, он сказал: – Ну что вы так вцепились в свою сумку, словно я собираюсь ее отнять? Я знаю, что вы мне все еще не доверяете. Но клянусь, у меня и в мыслях нет, чтобы как-то навредить вам. – Но мой муж… – Надеюсь, он найдет возможность выполнить свои обязательства, прописанные в нашем маленьком соглашении. – Вы же знаете, что у него нет таких денег. Бен Хассан накрыл мою ладонь своей – буквально похоронил ее под холмиком своей мягкой плоти. – Давайте обсудим это позже… Он настоял на том, чтобы мы заказали ужин. У нашего столика тотчас же появился официант. Лебезя перед Бен Хассаном, как перед пашой-мафиози, он сказал, что patron просит нас отведать самого лучшего вина, какое есть в ресторане, и что шеф-повар приготовил таджин из мяса барашка с консервированными лимонами «специально для месье Бен Хассана и его очаровательной гостьи». Меня так и подмывало полюбопытствовать у моего собеседника, не задолжал ли и ресторан ему денег, и он, предвосхищая мой вопрос, объяснил: |