Онлайн книга «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта»
|
– Ну и наглая же ты морда! – снова прорвало шлюзы у Беды. – Боря! – прикрикнула на него Галя. – Ладно, хрен с ним, молчу, – смирил себя будущий пациент целителя. – Силыч, пошли покурим! Хозяин дома взглядом попросил разрешения у Господина. Тот милостиво махнул рукой. Когда вышли на крыльцо, Силыч распечатал «Беломор» и предложил гостю. Беда взял папиросу, а хозяин убрал пачку, не закурив. Мухин затянулся и спросил уже более спокойным тоном: – А теперь объясни: зачем тебе этот хмырь? – Концепция у меня такая, Бедюша, – вздохнул Силыч. – Я в мире работник, значит должен у меня на шее хозяин сидеть. Вот он и сел. Совпали мы с ним концепциями. – А как же ты жил, пока его не было? – Ну как… Сначала бунтовал. Слыхал, небось, про вопряков? Вот. Никаких хозяев мы знать над собой не желали, анархисты хреновы. И того, дурачки, не понимали, что все равно нами советская власть рулила, сколько деревьев ни жги. А когда власть эта вдруг кончилась, то понял я, что это мне в наказание. Я больше всех виноват. От моего бунта, от таких, как я, она и преставилась. Покаялся я тогда и решил приучаться ко смирению. Тогда и хозяина себе подыскал. Сначала одного, потом другого, третьего. Этот-то пятый у меня уже. – Но это же рабская психология, Силыч! – Да уж какая есть, Бедюша. Ты не серчай. По мне, так лучше рабство, чем смута. – Во как! Силыч, так у тебя что, и политические убеждения есть? – А как же! – Ну и кто ты? – Я-то? На сегодня – мягкий путинец. Каждый день, восстав от сна, обращаюсь ко Господу, глаголя: «Боже милосердный, сделай так, чтобы нами вечно правила партия сам знаешь кого, сам знаешь с кем во главе. Пусть они разворуют всю нашу нефть и газ, пусть украдут все, что можно украсть, пусть снимут лично с меня последнюю рубашку и отберут последний капустный лист. Только не дай прийти к власти прозападному демократически ориентированному правительству, не дай повториться семнадцатому и девяносто первому году, избавь нас, Господи, от развала, разрухи и гражданской войны. Аминь». – Складно у тебя получается. – Жизнь научила, Бедюша. Помолчали. – Силыч, скажи, а добрые хозяева тебе попадались? – спросил вдруг Мухин. – Добрые-то? – вздохнул агрофантаст. – Да все они добрые. Снова помолчали. – Ну, ладно, – заговорил Беда решительно, – все с твоими концепциями понятно. Последний вопрос: прутья у тебя есть? – Какие еще прутья? – Гибкие, длинные и прочные. Розги, короче. – Вон ива растет, – пожал плечами Силыч. – Да зачем тебе? – Хочу за справедливость побороться, – ответил Мухин, вынимая из кармана красных штанов перочинный нож. Он подошел к иве и срезал длинный прут. – Какую такую справедливость? – Божескую и человеческую, – с убеждением сказал Беда, пробуя прут на прочность. – Короче, будем из твоего Господина беса гнать. Силыч почесал затылок: – Это ты, Бедюша, зря. Бес у него особенный, он отсюдова никуда не уйдет. Значит, ты из одного Господина двух сделаешь, а потом они оба от меня питаться будут. А огород у меня небольшой. – Ладно, не хнычь. Он сейчас сам ноги унесет, вместе с бесом, вот увидишь. Пошли! Открыв дверь в сени, Беда услышал громкий голос Господина: – …и понял, что Кондрат гений! Скоро и вы в этом убедитесь. Он тут всех на дыбы поставит, как Петр Великий. Бывший торговец антихристом только что доел мороженое и вытирал пунцовые губы салфеткой. Силыч принялся молча собирать тарелки. – Ну как, поели, покурили, всем довольны? – милостиво поинтересовался Господин. – Пора, значит, за дело приниматься. Силыч, что у нас сегодня по расписанию? – Прополка, барин. – Ага, прополка, отлично, – сказал Господин, поднимаясь. – Кресло бери! Силыч сгрузил тарелки в раковину и послушно подхватил кресло. – Куда это вы? – спросила Галя. – На огород. Он полоть будет, а я надзирать и наказывать. Порядок есть порядок. Беда вдруг шагнул к Силычу, выдернул из его рук кресло и уселся в него посреди комнаты. – Вот и все, – объявил он Господину. – Кончился твой порядок! – Что-о? – вскипел паразит. – Это почему кончился? – А потому что господин теперь я. – Как это ты? А я? – А ты пошел вон! – Как это пошел вон? – упавшим голосом переспросил тот. – Силыч, скажи ему! Однако Силыч безмолвствовал, глядя в пол. Галя и Валя тоже сидели тихо, не вмешиваясь. – Давай, давай! Собирай манатки! И Беда хлестко рубанул воздух розгой. Господин взглянул на прут, почесал ягодицу, а потом молча вытащил из-под кровати чемодан и стал кидать в него одежду. – Увидишь Кондрашку, – мстительно добавил Беда, – передай, чтобы тоже на выход готовился. – С чего это ты взял, что я его увижу? – А куда ты денешься? Прямо сегодня и увидишь. Или завтра. Собрав вещи – чемодан, как ни странно, оказался наполовину пуст – бывший хозяин робко спросил: – Присядем на дорожку? – Садись, – разрешил Беда. Тот уселся на кровать рядом с Силычем. Все немного посидели молча. – Ну, прощайте! – вздохнул изгнанник. – Пришла, значит, пора менять концепцию. Надо в государственники подаваться. Я и сам, если честно, хотел уйти. – Так и уходи наконец! Господин встал и вышел. Все не сговариваясь посмотрели на Силыча и увидели, что в глазах работника стоят крупные слезы. – А я-то как теперь? – дрогнувшим голосом спросил он. Галя подошла к нему и погладила по голове, взъерошив седые космы. – Ничего, обойдется, – утешила она старика. – Мы тебя не бросим. Ты постарайся немного без господина пожить. А если совсем прижмет, так хоть я за барыню побуду. Я же как-никак психотерапевт. – Ты уж побудь, Галюша, пожалуйста, – закивал Силыч. – И я помогу, – добавил Валя. – И ты. – Тьфу! – сплюнул Беда. – Смотреть на вас не могу! Вытаскивая на ходу сигареты, он вышел из комнаты и хлопнул дверью. – Видишь, Силыч, как все запущено, – сказала Галя после паузы. – Срочно надо лечить. Пропадает человек. Силыч вдруг лукаво улыбнулся, показав белые зубы. |