Книга С чистого листа, страница 61 – Дженнифер Нивен

– Сегодня мы по очереди отметим пять положительных качеств каждого из присутствующих здесь. Поскольку я начинаю, то отмечу пять хороших качеств, скажем, у Мэдди. – Он бросает мяч Мэдди. – Ты добрая, пунктуальная, вежливая, покладистая в общении и более уверенная, чем когда мы начали наши встречи. Затем Мэдди отмечает пять хороших качеств у меня.

Мэдди отвечает:

– Вы носите классные бабочки, похожи на Доктора Кто, довольно сдержанный для учителя, не очень утомляете нас занятиями, и с вами очень интересно.

Она бросает мяч обратно мистеру Левину.

– Прекрасно, Мэдди, спасибо. Следующим мяч от меня получит или Джек, или Энди, или Наташа, или Тревис, или Либби, или Кешон, пока я не выскажусь обо всех. Затем все по очереди пойдем по кругу. Вопросы есть?

Кешон спрашивает:

– Все, что хочешь, лишь бы хорошее?

– Скажем так: что хочешь с ограничением тринадцать плюс.

Все смеются, кроме Кешона, который явно растерян.

Теперь все мы разглядываем и изучаем друг друга, несомненно, пытаясь придумать пять положительных качеств. Я тоже всех изучаю, но по-другому. После наших занятий я могу выделить в группе Кешона, а Наташа, наверное, девушка с длинными каштановыми волосами, положившая руку ему на ногу, – по крайней мере я так надеюсь ради самого Кешона. Я узнаю Либби, потому что она самая полная из девчонок, и Мэдди благодаря мистеру Левину. Но, как обычно, у меня трудности с Энди и Тревисом. Они одного роста, одинаковой комплекции, у обоих всклокоченные, падающие на глаза волосы. Можно различать людей по характерным жестам вроде того, как они отбрасывают волосы с лица, но эти просто хлопают из-за челок глазами.

Я говорю себе, что справлюсь, если только мистер Левин выберет первым кого-то другого. Теперь я думаю, что бы мне сказать о присутствующих. Кешона и Наташу застукали за занятием сексом в одном из туалетов, что является куда более веской причиной быть здесь, чем у любого из нас. Мэдди здесь потому, что воровала косметику из шкафчиков в раздевалке. Энди испортил школьное имущество (пописав на него), а Тревис на спор раскурил косяк прямо на уроке. Так что вот. Единственный человек, о котором я могу сказать хорошее, – это Либби. И вместо пяти положительных качеств я бы набрал их добрую сотню.

Левин говорит:

– Джек, может, ты начнешь?

Вот влип.

Я лучезарно ему улыбаюсь.

– Отдаю первенство дамам. Рыцарство и все такое.

– Уверен, что дамы оценят твой жест, однако полагаю, что в данном случае они не станут возражать.

Он откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и ждет.

По какой-то причине я гляжу прямо на Либби. Не бросай меня, Либби Страут, когда ты мне нужна больше всех. Она хмурится, и в какой-то момент я жду, что она скажет мне «отвали» или просто встанет и выйдет вон. Но она, наверное, замечает мое отчаяние, потому что произносит:

– Прошу прощения, мистер Левин, но пока не забыла… Тревис, у нас завтра тест на вождение?

Она смотрит на сидящего напротив нее парня в черной футболке с длинными рукавами.

– Что? Правда, что ли? – Он хлопает на нее глазами сквозь челку, открытый рот напоминает букву «О», и меня вдруг разбирает смех.

– По-моему, Домингес говорил… Или это по другому предмету… Ой, погоди-погоди. Похоже, по истории контрольная.

Мистер Левин смотрит на нее так, словно знает, что она что-то задумала, но произносит лишь:

– Джек, начинай.

Кешон хорошо играет в баскетбол. Наташа – позитивная особа, которая всегда улыбается. Мэдди кажется очень умной. Энди в прошлом году помог нам попасть в лигу штата по футболу. У Тревиса прекрасная коллекция винтажных футболок. Вот как-то так.

А вот что они говорят обо мне: Джек симпатичный. Джек собранный. Джек ездит на классной машине. Джек живет в красивом доме. У Джека прекрасная улыбка. У Джека прекрасная прическа. Джек умный. Джек забавный. Джек хорошо играет в бейсбол. Джек, наверное, поступит в любой колледж, куда подаст документы.

Я знаю, что они говорят из добрых побуждений, но чувствую себя каким-то выжатым. Может, у них такие же ощущения, но мне хочется сказать: «Вы меня не знаете. Если это все, что вы обо мне думаете, вы понятия не имеете, кто я на самом деле».

Но кто в этом виноват?

Я поворачиваюсь к Либби.

– Ты добрая. Наверное, добрее всех, кого я знаю. К тому же умеешь прощать, хотя бы немного, но я надеюсь, что гораздо больше, а по мне – так это супердостоинство. – Она смотрит мне прямо в глаза, и ее взгляд очень красноречив. – Ты чертовски умна и не ведешься на чужую болтовню, а меньше всего – на мою. Ты та, кто ты есть. Ты знаешь, кто это, и не боишься, а многие ли из нас могут так сказать? – Она не улыбается, но речь не о ее губах. Речь о ее глазах. – Ты к тому же сильная. Дело не в том, чтобы свалить парня с ног одним ударом в челюсть. (Все смеются, кроме нее.) Я говорю о внутренней силе. Если бы я мог изобразить внутреннюю силу, она бы выглядела как треугольник из карбина. Он обладает самой устойчивой структурой и является самым прочным материалом в мире. Ты делаешь лучше жизнь окружающих тебя людей…

Я собираюсь продолжить, но мистер Левин прерывает меня:

– Тут на самом деле больше пяти качеств. Мне хотелось бы, чтобы ты продолжал, но нужно, чтобы все успели высказаться. Вообще прекрасная работа, Джек. Хорошее начало.

Либби по-прежнему смотрит на меня, и глаза ее распахнуты, как небо.

И вот тут наступает это мгновение.

Я как будто бы вижу ее. Не только ее янтарного цвета глаза или веснушки на щеках, но как бы вижу ее всю.

– Джек? Теперь очередь Либби.

Я чешу себя по затылку, где волоски встали дыбом.

– Да. Конечно.

Бросаю ей мяч.

Она несколько секунд разглядывает его, осторожно и бережно перекатывая в руках, словно держит в них весь земной шар. Затем переводит взгляд на меня, и в нем трудно хоть что-то прочитать. Открывает рот, потом закрывает. Снова открывает. Обнаруживается, что она не может назвать во мне пять положительных качеств. Только одно.

– Вообще-то ты неплохой парень, Джек Масселин. Вот только не уверена, что ты сам об этом знаешь.

Либби

Я стремительно выхожу из спортзала, едва не срываясь на бег. Но Джек нагоняет меня и идет рядом, волосы у него вздымаются и развеваются, словно сами создают некий ветровой эффект.

– Спасибо за то, что сказала обо мне, – говорит он.

– Да так, пустяки.

– Для меня не пустяки. Кстати, что ты вчера сотворила? Ты моя героиня.

– Ты велел мне одеться.

– Потому что Мозес Хант подошел слишком близко, и кто знает, что бы он мог натворить. Я не хотел, чтобы кто-то в тебя вцепился.