Книга Дублин, страница 130 – Эдвард Резерфорд

Но вскоре ей довелось все же сделать кое-что хорошее.

Она шла от Сент-Стивенс-Грин в сторону парламента, когда, примерно в середине плавного изгиба Графтон-стрит, увидела молодого Патрика, шедшего ей навстречу вместе с приятного вида человеком, немного выше его самого. Человек этот слегка прихрамывал на ходу. Джорджиана поздоровалась с Патриком и спросила, не хочет ли он познакомить ее со своим другом.

— А, да… — Патрик замялся лишь на мгновение. — Это мистер Джон Макгоуэн. Леди Маунтуолш.

Высокий мужчина вежливо поклонился и сказал, что он к ее услугам, однако Джорджиана заметила, как при ее имени улыбка исчезла с его лица. Кто-то другой мог не обратить на это внимания и сразу выбросить из головы, но у Джорджианы никогда не хватало сил обуздать свое любопытство. А поскольку правила вежливости не позволяли мужчинам уйти, пока дама им не позволит, Джорджиана вовлекла их в разговор. Вскоре она узнала, что Джон Макгоуэн был католиком и другом Патрика и что его бакалейная торговля в последние семь лет процветала и расширялась.

— Он занялся солеными продуктами, — сообщил ей Патрик, — и хотя сам он слишком скромен, чтобы сказать тебе об этом, но в Дублине есть всего два торговца, которые экспортируют больше соленой говядины, чем он. Но у него, в отличие от меня, нет друзей в правительстве, — со смехом добавил он.

Если правительство было полно решимости не допустить торговли Ирландии с взбунтовавшейся Америкой, то теперь, когда в войну ввязалась Франция, правительство стало буквально одержимо идеей, что ирландские торговцы вроде Макгоуэна могут снабжать французскую армию и военно-морской флот солеными продуктами, столь важными в такое время. И потому были введены новые ограничения. Весьма непопулярные.

— Вам, уверена, эти запреты не нравятся, — с улыбкой произнесла Джорджиана.

— Это верно, миледи, — ответил Макгоуэн, бросив осторожный взгляд на Патрика.

— Все в порядке, Джон, — засмеялся Патрик. — При леди Маунтуолш можешь говорить что угодно. Она и похуже слышала от моего дяди.

— Суть в том, леди Маунтуолш, — признался бакалейщик, — что мне не нравятся протестантские правители Ирландии с тех самых пор, как они выбросили меня в окно и сломали мне ногу.

— Ох, мистер Макгоуэн… Мне очень жаль.

— Но в некотором смысле, — спокойно продолжил Макгоуэн, — мне, пожалуй, следует их поблагодарить. Потому что они не только оставили меня хромым, но и так разозлили, что я преисполнился желанием добиться успеха, взял себя в руки и расширил дело. И я уверен: если бы не их жестокость, я не был бы теперь тем, что я есть.

— Я, вообще-то, думал, — с усмешкой сказал Патрик, — что нужно отвести его к дяде Фортунату, раз уж теперь патриоты стали проявлять такой интерес к католикам.

Это действительно был последний резкий поворот в ирландской политике, а идея принадлежала Граттану.

Патриоты до сих пор не добились большинства в парламенте, но продолжали энергично действовать за его пределами. Они привлекли на свою сторону большинство торговцев-протестантов. А также множество мелких деревенских сквайров. И если крупные лендлорды могли счесть, что сейчас не время переворачивать правительственный корабль, то было и много мелких землевладельцев и фермеров, которые плевать хотели, раскачают они эту лодку или нет. Но оставалась еще и самая большая часть населения Ирландии, четыре пятых его, — католики. Уважаемые граждане вроде Патрика могли заявлять о своей верности в надежде на лучшее обращение в будущем, конечно, но это никоим образом не мешало патриотам обещать им куда больше, чем могло обещать правительство.

— Свобода торговли для Ирландии. Потом — исправление тех отвратительных законов о штрафах, что оскорбляют каждого католика, — требовал теперь Граттан.

Далеко не все протестанты были с ним согласны, но Граттан продолжал их убеждать.

— Это напугает правительство! — подчеркивал он. — Надавит на них, они удовлетворят хотя бы часть наших требований!

Что это было — истинное убеждение или хитрый расчет? Сказать трудно. Но в том и сила политиков.

— Я буду поддерживать патриотов, — заявил Джон Макгоуэн.

На следующий день Джорджиана снова стала расспрашивать Патрика о его друге.

— Мне не хотелось спрашивать у него самого, но кто и почему выбросил его в окно?

Патрик вкратце изложил ей всю историю, пропустив лишь некоторые детали.

— Интересно, почему он не преследовал их в судебном порядке? — поинтересовалась Джорджиана.

— И сделать всех торговцев-протестантов в Дублине своими врагами на всю оставшуюся жизнь? Нет, у него хватило ума промолчать. Его месть — стать богаче, чем большинство из них.

— Но разве Геркулес не состоит в том клубе? Он участвовал в этой истории?

— Он вполне мог там быть, — допустил Патрик. — Там много народу было. Но он точно не выкидывал Джона в окно, — тут же добавил Патрик, чтобы успокоить Джорджиану. — Ничего подобного.

В тот же вечер Джорджиана рассказала мужу о встрече с Макгоуэном.

— Я чувствую себя виноватой перед ним, Джордж, даже если Геркулес этого не делал. И мне бы хотелось как-то возместить ему… Уверена, его торговля должна была пострадать в последнее время, — добавила она. — Может, ты сможешь что-нибудь устроить?

— Насчет его физического увечья я согласен, — ответил Джордж. — Но его торговля, пожалуй, могла и не пострадать. Конечно, американские ограничения непопулярны, но те, кто занимается продовольствием, имеют большие заказы от британской армии и флота, так что у них все будет в порядке, пока продолжается война. Я знаю некоторых поставщиков соленых продуктов в Корке, так они уже почти составили себе состояние. — Он улыбнулся. — Ладно. Я поговорю кое с кем в замке, посмотрим, что можно устроить.

В следующем месяце Джон Макгоуэн получил большой контракт на поставку соленой говядины британской армии. А немного позже, встретив на улице Джорджиану, он сам подошел к ней и поклонился:

— Я отлично осведомлен, леди Маунтуолш, кого следует благодарить за тот контракт.

— Теперь ваши чувства к нам стали лучше? — спросила она.

— Нет. Но я чувствую себя богаче, — с улыбкой ответил Макгоуэн.

Геркулесу Джорджиана ничего об этом не рассказала.

— Патрик и его друг Макгоуэн могут получить удовлетворение раньше, чем они думают, — еще через какое-то время сказал ей Джордж.

Тактика Граттана работала. Лондонское правительство нервничало все сильнее. Война с американскими колониями перерастала в более широкий конфликт, торговля страдала, необходимо было собирать войска… И последнее, что было нужно чиновникам, так это еще внутренние беспорядки. И если Граттан подстегивал католиков, то самое время пойти на какие-то уступки.

— Они не хотят, чтобы все выглядело так, будто они отступили перед ирландскими патриотами, — объяснил Джордж. — И поскольку законы о штрафах одинаковы во всех трех странах, они хотят принять декларацию в Вестминстере сначала для Англии и Шотландии, а потом распространить ее и на Ирландию тоже.