Онлайн книга «Столп огненный»
Барни пригубил и спросил: – Ром от Беллы? – Понятия не имею, – ответил дон Хорди. – Кто такая Белла? Дурной знак. – Раньше она делала лучший на острове ром, – объяснил Барни, стараясь не показывать свое разочарование. – Наверное, переселилась куда-нибудь. – Вполне возможно. А этот вам не по вкусу? – Ну что вы! За сотрудничество! Выйдя из дворца, Барни и Джонатан двинулись к дому, где когда-то проживала Белла и где она готовила ром. Вошли через проход под аркой на внутренний двор. Судя по всему, дела здесь шли неплохо – драгоценная жидкость стекала в бочонки сразу из двух приспособлений. К морякам вышел мужчина, глядевший по-хозяйски. На вид ему было около тридцати, темная африканская кожа удивительным образом сочеталась с прямыми волосами, из чего следовало, что он может быть отпрыском европейца и рабыни. Мужчина дружески улыбнулся. – Добрый день. Полагаю, вы пришли купить лучшего на свете рома. Барни мрачно подумал, что, пожалуй, за такого вот мужчину Белла и могла выйти замуж. – Угадали. А взамен готовы продать парочку испанских пистолетов. – Идемте, попробуете наш ром. Я владелец, Пабло Трухильо. Барни понял, что больше не в состоянии сдерживаться. – Что случилось с Беллой? – Я выкупил у нее это дело два года назад. И до сих пор варю по ее правилам. – Пабло провел гостей в дом, усадил и принялся выдавливать сок лаймов – в точности как Белла когда-то. – А сама Белла где? – спросил Барни. – Живет в доме, что достался ей от дона Альфонсо. Сам Альфонсо умер, его поместье отошло кому-то другому, но Белле он отписал домик. Барни почудилось, что Пабло Трухильо что-то недоговаривает. – Она замужем? – Вряд ли. – Пабло поставил на стол бутыль и стаканы. Барни злился на себя. Не стоило, конечно, столько расспрашивать о Белле. Глядишь, его команда, чего доброго, начнет думать, что их шкипер повредился умом, раз отправился через океан за какой-то девкой. Поэтому он воздержался от дальнейших расспросов, попробовал ром Пабло и приобрел два бочонка по удивительно низкой цене. Лишь перед уходом, велев голосу разума заткнуться, он небрежно произнес: – Надо бы повидать Беллу. В городе найдется кто-нибудь, кто сможет отвести меня к ней? – Мой сосед, Маурисио Мартинес, каждые несколько дней водит в поместье мула с припасами. – Благодарю. Соседнее здание оказалось большой лавкой, где хватало всего: там были бочонки с рисом и бобами, пучки трав, кухонная утварь, гвозди и разноцветные ленты. Маурисио охотно согласился прикрыть торговлю прямо сейчас и отвести Барни в поместье. – Все равно скоро надо будет, – пояснил он. – Нужны мука и оливковое масло. Изъяснялся он короткими фразами, словно считал, что так собеседнику понятнее. Барни отослал Джонатана приглядывать за «Элис», а сам остался с Маурисио. Тот оседлал для гостя лошадь, а сам предпочел идти пешком, ведя в поводу вьючного мула. Пыльная дорога вывела их из города и устремилась в холмы. Барни не был расположен к беседе, но Маурисио говорил за двоих, в своей отрывистой манере. По счастью, ему как будто было все равно, отвечает Барни или нет, понимает или нет, и Барни никто не мешал предаваться воспоминаниям. Вскоре начались поля сахарного тростника. Зеленые стебли ростом с Барни тянулись ввысь бесконечными рядами, а между ними бродили рабы-африканцы. Мужчины носили оборванные штаны, женщины трудились в свободных платьях-балахонах, а детишки бегали голыми. На голове у каждого раба красовалась самодельная соломенная шляпа. На одном поле рабы, изнемогая под палящим солнцем, копали ямки и сажали побеги. Потом Барни заметил большой деревянный пресс, которым давили стебли тростника, и сок растений стекал в чан внизу. Дальше попалось деревянное здание, внутри которого горел огонь и тяжело дышали меха. – Кипятильня, – пояснил Маурисио. – Как люди здесь выживают, по такой-то жаре? Снаружи зной и внутри… – Многие умирают. Рабов часто меняют. Дорого обходятся. Наконец показался господский дом – двухэтажный, сложенный из того же кораллового известняка, из какого возвели дворец в городке. Подойдя ближе, Маурисио показал на деревянный домик в тени пальмовых деревьев. – Белла там. Он отвернулся и направился к господскому дому. Барни спешился, привязал лошадь к стволу пальмы. Сглотнул внезапно вставший в горле ком. За девять лет могло произойти что угодно. Он подошел к домику. Дверь была открыта, и Барни ступил внутрь. На узкой кровати в углу лежала какая-то старуха. Больше никого в доме не было. – Где Белла? – спросил Барни по-испански. Старуха долго молчала, разглядывая его, потом прохрипела: – Я знала, что ты вернешься. Эти слова потрясли его до глубины души. Он уставился на старуху, не веря собственным глазам. – Белла? – Я умираю. Барни в два шага пересек комнатку и встал на колени перед кроватью. Это и вправду была Белла. Ее волосы поредели настолько, что почти исчезли, золотистая кожа сделалась вялой, будто пергаментной, а тело, такое крепкое и желанное, совсем усохло. Но голубые глаза никуда не делись. – Что с тобою стряслось? – Лихорадка повес [78]. Барни никогда не слышал о такой болезни, но это не имело значения: с первого взгляда всякий бы понял, что Белла – на краю смерти. Он нагнулся, желая поцеловать ее в губы, но Белла отвернула голову. – Я заразная. Тогда Барни поцеловал ее в щеку. – Милая моя Белла, – проговорил он. Горе его было столь велико, что язык отказывался слушаться. Барни кое-как справился со слезами – мужчине не пристало плакать – и выдавил: – Я могу что-то сделать для тебя? – Да. Окажи мне услугу. – Все, что угодно. Прежде чем она успела что-либо сказать, из-за спины Барни прозвучал детский голосок: – А ты кто? Он обернулся и увидел в дверях маленького мальчика – золотистая кожа, курчавые африканские волосы отливают рыжиной, глаза зеленые… Барни повернулся к Белле. – Ему лет восемь… |