Книга 50 и одно дыхание глубже, страница 62 – Лина Мур

– Наверное… я потерялась немного. Я знала Ника и любила его, а сейчас… всё так сложно. Порой я чувствую к Николасу что-то другое, а иногда ничего. Я боюсь потерять свою любовь, боюсь потерять возможность чувствовать, – тихо произношу я.

– Вы разделили одного человека на двух. Ник и Николас. Чем они отличаются?

– Ник… он был невероятным. Он… с ним я чувствовала себя защищённой и в то же время свободной, когда мне не хотелось ощущать последнего. Я искала в нём ответные чувства, которые испытывала. И это привело к краху, полному краху моих грёз и фантазий. Я перестала мечтать… я… не могу ответить, потому что сама не знаю, как объяснить это. Но чувства разные. Не помню, что чувствовала к Нику, словно его и не было. А сейчас… Николас… он другой. Странный, с новыми проблемами, новыми преградами и не разрешающий мне войти в его жизнь снова. Как будто сторонится меня, а когда появляется, то мы ругаемся… что-то происходит страшное, и я этого тоже боюсь. Понимаете? – Смотрю на психолога, сосредоточенного на мне.

– Отчасти я вас понимаю. Но вы сами загнали себя в такое состояние. Вы разделили мужчину на двух людей, заставили его поверить в то, что в нём существует раздвоение личности. Он…

– То есть я виновата в том, что у него сейчас эти кошмары? – Возмущаюсь я.

– Вы оба виноваты в том, что с вами происходит, мисс Пейн. Вы недослушали меня, – с мягкой улыбкой произносит он. От чего фыркаю и зло падаю на спинку дивана.

– Вы должны понять одно – Николас Холд не разделяется на Ника и Николаса. Это всё один и тот же человек. Он целостный. И чем дальше вы узнаёте его, тем больше новых граней открываете для себя и для него. Он закрыт в себе, переживает всё внутри. Несколько месяцев он просто приходил и молчал, что-то писал или работал прямо здесь. И я ждал, когда он сам захочет что-то сказать. Это произошло, и все разговоры были о вас, о страхе почувствовать к вам большее, чем он хотел бы. Отрицание – первое, о чём он начал говорить. Высмеивал самого себя и то, как вы реагируете на него. А затем спрашивал, нормально ли то, что он хочет, чтобы вы реагировали на него? И я ответил, что это вполне закономерно. Соедините для себя Ника и Николаса в одного мужчину, и вы увидите, какой путь он проделал к вам, и где он оказался сейчас. Для мужчины стыдно признаваться в том, что он изменился и влюбился.

– Но я любила Ника, – напоминаю я.

– А Ник любил вас, мисс Пейн? Готов ли был Ник прийти к вам и сказать, что любит вас, несмотря на страх причинить вам вред? Смог бы он быть с вами? – И вновь вопросы, которые меня затрагивают глубже.

– Нет… Ник бы этого не сделал. Он бы отрицал до последнего, говорил, что это когда-нибудь закончится. Отношения без будущего…

– А Николас?

– Он… он ревнует, сильно ревнует меня даже к своему другу. Он хочет строить планы. Я поняла вас. Ник бы никогда не ответил мне честно на вопрос: любит ли он меня. И никогда бы не дал мне возможности прийти сюда, – вздыхаю, и понемногу начинаю понимать, отчего так разграничиваю этих мужчин.

– Доверие. Он подарил его вам. И ревность признак не неуверенности в вас, из-за страха потерять вас. Этот мужчина единоличник, он будет причинять себе боль, но продолжать любить именно так, как он в данный момент может.

– Почему? – Спрашивая, поворачиваюсь к психологу. – Почему он сейчас испытывает такой побочный эффект от той ночи? Ведь дело именно в ней, не так ли? Я отчасти забыла тот вечер, он померк в моей памяти, но не в его. Он так сильно цепляется за ту боль. Почему?

– Я задам вопрос иначе. По какой причине всё это случилось?

– Потому что он думал, что я дала интервью в газету, предала его…

– Нет. Я не об этом. Я о том, по какой причине он сделал это с собой? Зачем?

– Он всегда так делает. Не первый раз уже. Я просила его… но он снова это сделал. Он говорил, что за ошибку полагается плата. И в его представлении это равноценно. Но ведь это неправильно.

– А теперь подумайте иначе. Что для него самый опасный страх?

– Хм… потерять своего садиста внутри?

– Нет.

– Стать таким как отец.

– Верно. И в ту ночь он совершил для себя непоправимый проступок, наказал невиновного. Чтобы понять, на что он обрёк вас. Дать себе возможность перенять на себя всю боль, что он забыл. Ему пришлось вернуться в то время, когда над ним производились насильственные действия. Ему хотелось вспомнить ту боль полноценно, чтобы понять, насколько он был жесток к вам, и как сильно он вас любит. Через боль он хотел быть ближе к вам и заглянуть глубже в самого себя.

– Тот урод поджёг его губы, как делал его отец, – вспоминаю я.

– Да. Именно воспоминания и желание сравнить свои ощущения дают возможность принять ему изменения, что произошли в нём. Он добровольно пошёл на это, ради будущего и своей любви. Он из тех людей, что должны сами увидеть, прочувствовать в себе каждую секунду боли, которую причинил той, кто дорога ему. Но это не принесло ему искупления, а лишь новое затяжное отклонение.

– Его кошмары. Где его отец и я, – добавляю, на что мужчина кивает.

– Он застрял между прошлым и настоящим. Скажите, как вы видите его кошмары?

– Его отец пытается изнасиловать меня, как его сестру. А он хочет спасти меня и выход один, как в прошлом – убить отца. И он это делает, задевая меня. Но скажите, – выпрямляюсь, садясь ровнее, – вот она я, живая и невредимая. Отец его давно мёртв. Что ему мешает забыть обо всём? Почему он не может отпустить ту ночь?

– Незнание.

– Незнание чего?

– Кем является для мистера Холда его отец?

– Монстром.

– Любовью, что несла в себе боль. Он любил отца, как бы он ни обращался с ним. Он его любит. И это убило в нём всё желание узнать, что чувства бывают иными. Он видит любовь, как боль.

– Но это в прошлом! – Повышаю голос.

– А вы? Кто вы для него? – Спрашивает психолог.

– Не знаю, кто я для него. Не знаю, – раздражённо отвечаю я.

– Любовь, что завершилась болью для вас. Любовь, что была иной. Красивой, опасной и всепоглощающей. А теперь замените телесные оболочки на мои слова, – предлагает он.

– То есть в его снах борются две любви. К отцу и ко мне? – Недоумённо предполагаю я.

– Нет. В его снах борется любовь, что не несёт в себе ничего, кроме боли. И любовь, что может дать глоток воздуха. И он хочет убить первое, дабы дать себе возможность познать любовь, какая она может быть с вами. Он хочет забыть это, но из-за того, что воспоминания свежи, раны ещё не затянулись, а уверенности в вашей ответной любви у него нет, то он проигрывает всё.

– Что за бред, – усмехаюсь я.

– Он знает, что вы его любите? Вы это ему говорили?

– Да, когда он обвинил меня в обмане…