Онлайн книга «Крест княгини Ольги»
|
– Им не до того, – усмехнулся Сергей, выруливая на дорогу, – у них передел влияния идет. Костыль под себя бизнес Ахмета подминает, а менты вроде бы ищут, кто майора убил, да не больно стараются. Потому как насчет майора Мелентьева все знали, что он собой представляет. И начальство не пыталось его свалить, потому что он и на начальство компромат имел. Так что все только обрадовались, когда майора не стало, уж очень нагло он себя вел в последнее время. – Откуда ты все знаешь? – поразилась Лена. – Том здесь приятеля встретил. Раньше служили вместе, потом он демобилизовался, женился на местной, осел здесь. Работает на фабрике охранником. Город маленький, все обо всех все знают. Кривуша спрятала ларчик в рукав, спустилась из светелки, вышла тихонько из княжьего терема, по сторонам огляделась. Показалось ей, что прячется кто-то в темном углу за амбаром – то ли человек, то ли зверь, то ли просто тень черная. Прошептала Кривуша слова заветные, защитные, подобрала подол да побежала к крепостной стене. Худо во граде Киеве. По улицам мертвые люди лежат, мертвые лошади. У мертвых лошадей бока выедены, голые кости торчат. Голод во граде Киеве, страшный голод. Голодные люди по улицам да по проулкам бродят, просят хлеба. Да кто же им даст? Ни у кого нет. Кто просит, а кто силой отбирает. Голодный человек – он как зверь, как хищный зверь. Голодные люди бродят по улицам и голодные собаки, кости сквозь шкуру просвечивают. Бежит Кривуша проулками узкими, тропинками, одной ей знакомыми, коровьими выгонами. А за спиной ее шаги тяжелые слышатся – кто-то ее догоняет. Бежит Кривуша быстрее и быстрее, тяжело ей дышать, пот по лицу катится, а шаги за спиной все ближе да ближе. Споткнулась Кривуша, замешкалась… И легла ей на плечо тяжелая рука. Вздрогнула Кривуша, оглянулась. То вокруг много людей было – а то никого, ни одной живой души, словно все попрятались. Склонился над ней человек в черном плаще, на голове – черный куколь, из-под него черные глаза горят. – Отдай крест, Кривуша! – шепчет черный человек, шипит, как черная змея. – Не знаю, об чем ты таком говоришь, дяденька, – отвечает ему Кривуша, – я девушка простая, темная, старым богам молюсь, Перуну да Велесу, кресту вашему не кланяюсь. Отпусти ты меня, дяденька, будь милостив! – Кривуша, разве я похож на глупого человека? – Нет, дяденька, совсем не похож. – Так что же ты меня обмануть пытаешься? Я знаю, что старая княгиня тебе ларец дала, а в том ларце – крест драгоценный, особенный. Отдашь мне тот ларец – отпущу тебя и еще награжу, дам тебе золотой червонец. А не отдашь – так и знай, на куски разрублю и скормлю те куски собакам! – Собакам, говоришь, дяденька? – переспросила Кривуша – и заблестели ее глаза, один, который на черного человека глядит, и другой, который в сторону. – Собакам! – повторил черный человек. Кривуша попятилась, сделала руку щепотью и зашептала, забормотала слова непонятные: – Кереметь, череметь, дам и серебро, и медь, стрепет, лепет заплети, далеко легко лети… – Что ты такое бормочешь? – Ничего, дяденька… не жди радости ради благости, не жди полночи ради помощи… И вдруг за спиной у черного человека раздалось угрожающее рычание. Черный человек обернулся – и увидел большую тощую собаку с подпаленным боком. Собака рычала и приближалась к человеку, оскалив кривые желтые клыки. – Пошла прочь, дрянь шелудивая! – Черный человек замахнулся на собаку посохом. Собака попятилась, но не отступила. А из-за угла выскочила еще одна, и еще, и еще… казалось, сюда сбежались все голодные собаки с киевских улиц. Черный человек встал спиной к стене, выставил вперед посох. Он оглянулся на то место, где только что стояла Кривуша, – но девушки давно уже и след простыл… Бежит Кривуша по проулкам, по узким тропинкам, вот и стена городская, вот и лаз тайный, никому, кроме Кривуши, не ведомый… взрослому человеку не пролезть, а Кривуша – тощая, да маленькая, да гибкая, как ящерка. Юркнула в лаз – и выбралась по другую сторону стены, по другую сторону крепкого частокола. А за стеной печенеги – костры жгут, конину жарят, ждут, когда киевляне ворота отопрут, на милость их сдадутся. Идет Кривуша между костров печенежских, идет, глаза опустила, в землю глядит. Никто ее, убогую, не замечает – кому она нужна? Ограбить – так что с нее возьмешь? Сразу видать, что нищенка убогая! Снасильничать? Так тоже противно – кривая, горбатая, да еще в грязи нарочно вывалялась! Если какой печенег глянет случайно на Кривушу – глянет она на него одним глазом и скажет: – Дяденька, дяденька, дай Кривуше хлебца! Одним глазом на печенега глядит, другим – в сторону. Какой плюнет, рукой махнет, какой камнем кинет в убогую, а какой и подаст ей кусок конины. Кривуша конину в рот сунет, жует и дальше идет через становище печенежское. Не к берегу идет днепровскому – в другую сторону, туда, где черный лес виднеется. Черный лес – ее родной дом, там ей все тайные тропы ведомы. Там ей каждое дерево – помощник. Прошла уже Кривуша среди костров печенежских, стала уже на знакомую тропку, которая прямо к лесу идет, – вдруг снова за спиной шаги послышались. Повернулась Кривуша – а ее снова черный человек догоняет. Черный плащ на плечах, черный куколь на голове, из-под куколя черные глаза углями горят. Выходит, отбился от собак и со следа ее не сбился. – Отдай крест, Кривуша! Оглянулась Кривуша на лес – далеко лес, не добежать, а черный человек – вот он, совсем близко! Подходит ближе, руки черные тянет, повторяет: – Отдай крест, коли хочешь остаться жива! Отдай крест, зачем он тебе, язычнице? Пригнулась Кривуша к земле, руку сложила щепотью, будто щи солит, забормотала: – Череметь, кереметь, видно грому не греметь! Ропот кропит, топот копит, копоть потакает! Кровь крива, речь черна! Нечисть течет, мечет нечет! Черный человек остановился, как будто ему что-то идти мешает. Тянет руки к Кривуше, да не может дотянуться. А она все бормочет, приговаривает: |