Онлайн книга «Жена моего мужа»
Завтра мы услышим психологов, специалистов по нарушениям аутического спектра. Джо ненавидит подобные вещи всей душой, но сознает, что это необходимо для его защиты. Известно, что аутизм находят у каждого сотого, поэтому среди присяжных наверняка найдутся сочувствующие. А потом мы вызовем членов тех семей, в которых кто-то обварился кипятком из бойлера, но выжил. «Самое вкусное на десерт», – как цинично выразился Тони. Самое приятное с начала слушаний: я ни разу не вспомнила об Эде. После процесса. После вердикта. Срок самого трудного решения в моей жизни приближался. В душе я уже знала, как поступлю. – Присяжные-то совещались всего сорок пять минут! А вы полагали, что они выйдут только через несколько часов! – Лицо у Джо совсем не такое, как в тюрьме: оживленное, одухотворенное – и измученное. Мы с Тони ощущаем то же самое. – Они поняли, что я невиновен. – На верхней губе у Джо пивная пена. Он сказал, что больше всего ему сейчас хочется выпить пинту пива в пабе «среди публики по собственному выбору и с двумя людьми, благодаря которым это стало возможным». Я никогда не видела его таким возбужденным. Но, говоря это, он смотрел на меня. Я тоже упивалась абсолютной убежденностью в его невиновности, столь же несомненной, как если бы я оправдала саму себя. Тони Гордон явно чувствует то же самое – я сужу по его яркому румянцу, как бы говорящему: «Мы победили». – Юриспруденция – как азартная игра, – сказал он мне в самом начале. – Выиграл дело – король, продул – лузер. Продувать никому не хочется, отсюда острота и увлекательность процесса, будто ты находишься на скамье подсудимых вместе с подзащитным. Отсюда, могу добавить я, стремление адвокатов побеждать в спорах и в личной жизни. Потому что, если ты на это не способен, возникает убеждение (справедливое или ложное), что ты не годишься для своей работы. Интересно, Тони всегда оставляет за собой последнее слово в домашних размолвках? Подозреваю, что да. О своей семье мне думать не хотелось. Плотная толпа журналистов у суда встретила нас криками и фотовспышками. Нам буквально тыкали микрофоны в лицо, не давая пройти. Тони произнес короткую речь: – Это знаменательный день не только для Джо Томаса, невиновность которого наконец признана официально, но и для всех других жертв. В скором времени следует ожидать дальнейшего развития событий. – Он с привычной ловкостью провел нас сквозь толпу к поджидавшей машине и отвез в паб в Хиллгейте, в район обеспеченных обывателей, где нет газетчиков. Я искала глазами среди собравшихся у здания суда своего мужа, но Эда нигде не было видно. Я подумаю о нем потом. А пока буду наслаждаться своей минутой славы. «Спасибо за все», – логично же ожидать эту фразу от Джо, не правда ли? Так сказал бы нормальный человек. Но Дэниэл тоже никогда не благодарил. – Чем теперь займетесь? – спросил Тони, осушив бокал и взглянув на часы. Я видела, что он злится: подзащитный не рассыпался в благодарностях. Как я и думала, Тони был абсолютно не интересен наш клиент, который, строго говоря, таковым уже не является. Джо Томас пожал плечами: – Теперь, когда у меня есть деньги, уеду куда-нибудь и начну все заново. Он говорил о пожертвованиях, которые начали поступать на его имя во время слушания, когда Джо заявил, что не просит компенсации, а лишь хочет, чтобы обелили его имя. Как написал в «Таймс» один из доброхотов, «оправданием нынешнему обществу служит то, что еще не перевелись приличные люди, даже если в прошлом их поступки были превратно истолкованы». – Хочу попробовать себя в другой профессии, – добавил Джо. Мне сразу вспомнилось его досье, которое я читала в поезде несколько месяцев назад (а кажется, что это было в другой жизни): «Джо Томас, 30 лет, страховой агент. Осужден в 1998 году за убийство Сары Эванс, 26 лет, продавщицы модного магазина и подруги обвиняемого…» – Вы уже решили, куда поедете? Тони бросил на меня предостерегающий взгляд: не стоит слишком сближаться с клиентом – мы свою работу сделали. – В гостиницу, наверное. Сейчас у меня нет дома, куда я мог бы вернуться. Меня снова поразила буквальность, с которой он понял мой вопрос. – А куда вы намерены уехать в будущем? – мягко спросила я. – Пока не решил, еще думаю. – Джо неотрывно смотрел мне в глаза. – А у вас есть идеи? В горле встал комок. – Если бы речь шла обо мне, я бы, наверное, уехала за границу и поселилась там. – Бог знает, почему мне вспомнилась Италия, куда мы ездили в свадебное путешествие. Джо вытер губы рукавом: – А это не будет похоже на бегство? Тони поднялся на ноги. – Не хочу, чтобы вы сочли мой уход бегством, но у меня назначена встреча. – Он пожал мне руку. – Очень приятно было работать с вами, Лили. Вы далеко пойдете. – Поколебавшись, он взглянул на Джо. Я затаила дыхание. Временами я теряюсь в догадках, верит ли Тони в невиновность Джо и имеет ли это для него значение. Его интересует престиж, ему хочется выиграть важное дело, отчет о котором попадет на первые полосы газет. Я видела удовольствие на лице Тони Гордона, когда он стоял перед телекамерами на лестнице здания суда, и разделяла это удовольствие. Творить историю – восхитительное ощущение. – Удачи на будущее. Я с облегчением выдохнула внутрь (если такое возможно), когда Тони пожал Джо руку и удалился. Но наш клиент обратил внимание на заминку. – Я ему не нравлюсь, – констатировал он, не ожидая, что я стану его разуверять. Я промолчала. – А вот вы меня понимаете. – Джо взглянул на меня и опустил глаза на сумку с вещами, которые ему отдали в тюрьме. Интересно, там и альбомы с наклейками? Я не возьму их назад – слишком много воспоминаний. Может, виной тому двойной джин с тоником, который заказал мне Тони, хотя я просила обычный, или облегчение после выигранного дела, или Джо очень напоминает мне Дэниэла, – как бы то ни было, я услышала свой голос: – У меня был брат. Мой взгляд блуждал по улице. Я сказала, что мы выбрали уличный столик? Погода даже к вечеру осталась удивительно приятной, и каждому из нас хотелось глотнуть свежего воздуха после зала суда. Мимо под ручку прошла пара. До меня донесся аромат дорогих духов – и тут же превратился в другой, памятный запах. Запах сена. И смерти. Я обнаружила, что Дэниэл употребляет наркотики, когда мама послала меня привести его к ужину. Это было за неделю до его семнадцатилетия. Дэниэл в своей комнате крошил кухонным ножом какую-то белую массу. – Это опасно! – Я видела, как некоторые шестиклассницы делали то же самое в школьном туалете, но сама никогда не пробовала. – Ну и что? |